Обольщение ангела (Сердце ангела)
Шрифт:
– В чем дело, ангел?
– Я… я не люблю воду.
– Ее просто не надо бояться. Разве ты не умеешь плавать? – спросил Гордон. – Трудно в это поверить, ведь озеро Лох-Эйв омывает стены замка Данридж.
Роберта опустила голову, стараясь не встречаться с ним взглядом. При одном только упоминании этого озера волна непрошеных воспоминаний нахлынула на нее. Мысленным взором она увидела снова мертвенно-белое лицо дочери фермера. Увидела своего отца, неистово пытающегося привести в чувство девочку. И уже знакомые шепотки: «Проклятая ведьма…
– Что-то не так? – спросил Гордон, взяв своей сильной рукой ее за локоть и повернув к себе.
– Я… я вспомнила об одной подружке, которая едва не утонула однажды, – ответила Роберта. – С того дня мне делается страшно, как только я приближаюсь к воде. А этот туман, скрывающий берег реки, действует мне на нервы.
– Тогда давай сядем на скамью под теми деревьями, и пусть туман лишь окутывает наши ноги, – предложил Гордон.
Роберта заставила себя улыбнуться и согласно кивнула.
– Ну, а теперь, милорд, расскажите мне о себе, – потребовала она, когда они шли по лужайке к каменной скамье. – Чем вы занимались все эти десять лет?
– По совету отца я, ради блага всего нашего клана, отправился ко двору, – ответил Гордон, небрежно положив руку ей на плечо, когда они сели.
Нервничая от такой непривычной мужской близости, Роберта сидела точно каменная. Она посмотрела на его руку, лежавшую словно бы случайно на ее плече, потом искоса заглянула в лицо. Маркиз казался совершенно расслабленным, словно и не замечал, что его рука обнимает ее. Кажущаяся невинность этого жеста заставила ее тоже расслабиться, и она глубоко вздохнула.
– Мы стали с королем друзьями. Ему особенно нравится охотиться и играть со мной в гольф, – сказал Гордон. – Есть при дворе и другие развлечения, вроде танцев и карточных игр. А ты играешь в гольф?
– Никогда не пробовала, – ответила Роберта, повернув голову, чтобы посмотреть на него.
– В таком случае я тебя научу, – сказал Гордон, и его рука, покоившаяся у нее на плече, начала медленно поглаживать его.
– Не беспокойся ради меня, – возразила Роберта, настолько завороженная выразительностью взгляда его серых глаз, что даже не замечала руки, гладящей ее плечо.
– Ну что ты, ангел, тут нет никакого беспокойства, – хрипловатым шепотом заверил он, медленно приближая свои губы к ее губам.
Загипнотизированная пугающе-чувственным выражением его лица, Роберта была не в силах сопротивляться, когда его рот вплотную приблизился к ней. Она никогда еще не целовалась с мужчиной и даже не знала толком, как это делается. Конечно, такой светский человек, как маркиз, посмеется, обнаружив ее неопытность.
От этой унизительной мысли она встрепенулась, и в самый последний момент, когда их губы почти соприкоснулись, вдруг отвернула голову.
– Напрасно, ангел, – мягко укорил Гордон. Лицо его было так близко, что дыхание обжигало ее горящие щеки.
– Да ведь я только вчера впервые по-настоящему разглядела тебя, – сказала Роберта
– Я не стану принуждать тебя, дорогая. – Гордон взял ее за подбородок и заглянул в глаза. – Я подожду, пока ты будешь к этому готова.
– Спасибо, – с невольным облегчением сказала Роберта. – А ты не такой уж дикарь, как я вижу.
– Ну вот, мы уже лучше узнали друг друга. – С этими словами он поднялся и предложил ей руку. – Может, вернемся домой? Тебе нужно хорошенько выспаться, а у меня есть еще дело, которое надо обсудить с твоим дядей.
– Какое дело? – с любопытством спросила Роберта.
– Тебе не понять, – ответил он, когда они уже входили в вестибюль.
Улыбка Роберты растаяла.
– А может, сумею, – посмотрев ему в глаза, усмехнулась она.
– Как-нибудь в другой раз, – сказал Гордон, дразня ее, и шутливо коснулся пальцем кончика ее вздернутого носика. Потом повернулся на каблуках и направился к дядиному кабинету.
Недовольная тем, что с ней так небрежно попрощались, Роберта долгим взглядом проводила его и резко отвернулась. Ну ничего, она поставит на место этого заносчивого маркиза, и прямо завтра же утром. А сейчас она намеревалась заручиться помощью своих кузин, чтобы держать его подальше.
Едва она подошла к комнате, где жили Блайт и Блис, как дверь неожиданно распахнулась и мимо нее пронеслась миссис Эшмол. Явно рассерженная, нянька ворчала себе под нос что-то об ужасных манерах этих детей и разбросанных ночных чепцах.
Роберта удивленно посмотрела ей вслед и вошла в спальню. Закрывая за собой дверь, она услышала, как Блис сказала:
– Эшмол зануда.
– Перестань. Что это за выражения из уст дочери графа? – выбранила ее Роберта. Сев на край кровати, она заметила два белых ночных чепца, валяющихся на полу, – явную причину няниной вспышки.
– Мне нужна ваша помощь, – объявила она кузинам. – Я хочу, чтобы вы приставали к маркизу и ко мне при каждой возможности, надоедали, ходили по пятам.
– Нет, – сказала Блайт, бросив взгляд на младшую сестру, – этого мы сделать не можем.
– Я вам заплачу.
– А сколько? – спросила Блис.
– Шиллинг на двоих каждый день.
Блайт и Блис переглянулись и разразились громким смехом. Потом Блис выпалила неожиданную для нее новость:
– Маркиз платит нам гораздо больше, чтобы мы держались от вас подальше.
– Вот негодяй! – выругалась Роберта.
– Перестань! Что за выражения из уст дочери графа? – с самой сладкой улыбкой сказала Блис.
– Да, сестра, – согласилась Блайт. – Стыдно так разговаривать в присутствии невинных детей.
Роберта, прищурившись, посмотрела на них.
– А сколько он вам платит? – спросила она.
– По золотому на каждую, – ответила Блайт.
Вот это да, подумала Роберта. Она себе такую щедрость не может позволить, а уж тем более превзойти. Ее кошелек не выдержит таких расходов.