Обольщение ангела (Сердце ангела)

Грассо Патриция

– А что это за создание вы держите? – поинтересовался Босуэл.

– Это Смучес, мой щенок.

Граф протянул руку, чтобы погладить щенка. В ответ Смучес лизнул его руку.

Босуэл улыбнулся и проводил их через зал к главному столу. По знаку хозяина две прислуживающие женщины тут же подали виски для мужчин и подогретое вино с пряностями для Роберты.

– Вы довольно далеко от Арджила, – заметил Босуэл.

– Да, мы были в Англии, – ответил Гордон. – Роберта и Даб – племянники графа Басилдона.

– Английского Мидаса? –

кивнул Босуэл. – Его называют еще денежным мешком английской королевы.

– Да, – вставил Мунго, – но за этой девушкой гонятся ее слуги.

– Что вы хотите этим сказать?

– Он хочет сказать, что моя сестра имела дерзость поднять кинжал на Уолсингема, – объяснил ему Даб. – По этой причине мы и ударились в бега.

Граф Босуэл разразился громким смехом и одобрительно кивнул ей.

– Ага, вот и ужин, – перестав смеяться, сказал он.

Несколько слуг поставили на стол перед ним хлеб, закуски и блюда с дымящейся тушеной бараниной. Потом принесли кубки с элем для мужчин и снова налили вина с пряностями Роберте.

Подумав, она сняла свои перчатки для верховой езды. Сидеть в них за столом было невежливо, хотя именно это ей и хотелось сделать.

Скормив несколько кусочков щенку, который сидел у нее на коленях, она принялась за еду.

– У вас прекрасный повар, – сказала она хозяину. – Все изумительно вкусно.

Гордон наклонился к ней и шепнул на ухо:

– У Кэмпбелов и простая похлебка вкуснее, ангел.

Роберта воздела глаза к небесам:

– Послушать вас, милорд, так у Кэмпбелов все просто божественно.

– Это истинная правда.

– Это истина герцога Арджила?

– А разве есть какая-то другая?

Роберта перехватила Смучеса правой рукой, а левой потянулась за хлебом. Одна из девушек, прислуживающих за столом, наполнив кубки мужчинам, отвернулась, и Роберта заметила вдруг, что та крестится.

От неожиданности она на миг оцепенела, но тут же спрятала левую руку на коленях. Боже правый, как могла она забыть о том, что надо скрывать свое безобразное родимое пятно? Неужели так успокоилась рядом со своим мужем, что забыла о реакции, которую ее дьявольская родинка вызывает у людей?

Украдкой взглянув на мужа, Роберта почувствовала облегчение. Гордон не заметил, кажется, реакции девушки. Она перевела взгляд на графа Босуэла: тот пристально наблюдал за ней. Ей показалось, что она видит жалость в его глазах.

– Не хотите ли принять ванну, миледи? – ласково обратился к ней граф. – В вашей комнате все приготовлено.

– Благодарю вас, милорд. С удовольствием, – ответила Роберта, избегая смотреть на него. – Это было бы сейчас очень кстати.

Граф сделал знак двум женщинам, и Роберта заметила в их глазах страх, когда они приблизились к ее столу. Тысячи раз она видела это в Хайленде.

– Я позабочусь о Смучесе, – сказал Гордон, беря у нее щенка.

Роберта, благодарно улыбнувшись ему, встала из-за стола и молча последовала за женщинами.

– Славная

девушка, – сказал граф Босуэл, когда она исчезла за дверью. – Жаль только, это пятно…

Удивленный его словами, Гордон обратил к нему негодующий взгляд. Что касается его самого, он считал жену воплощенным совершеством. Может, немного строптивой временами, но эту проблему он мог легко разрешить.

– Не поймите меня неправильно, – добавил граф. – Я не суеверен. Как вы знаете, меня за спиной называют Граф-Колдун, и даже мой царственный кузен боится меня. Но жизнь может оказаться суровой к вашей жене.

– В моей сестре нет никакого изъяна, – вскинулся Даб. – Изъян в душах тех, кто боится этого пятна, а не в том, кто носит эту отметину.

– О чем ты говоришь? – требовательно спросил Гордон, повернувшись к своему шурину.

– Это пятно в форме цветка на ее левой руке пугает суеверных людей, – объяснил ему Босуэл.

– Наверняка ее коснулся сатана, – вставил Мунго. – Она прислужница дьявола.

И Гордон, и Даб почти одновременно бросились на Маккинона. Но Гордон был проворней и схватил его за горло первым.

– Я убью тебя, если ты не возьмешь свои слова обратно.

– Он же не может отречься от своих слов, пока вы душите его, – сказал граф Босуэл и, положив руку Гордону на плечо, добавил: – Успокойся, Кэмпбел. Он не виноват в своем невежестве.

Побледневший от ярости Гордон отпустил горло Маккинона.

– Я… я вовсе не невежественен, – выдохнул тот.

– Суеверие – это невежество, – бросил граф Босуэл и, повернувшись к Гордону, посоветовал: – Не представляйте свою жену ко двору, милорд. Король Яков верит в демонов и ведьм. Ей могут там причинить зло.

– Да это же просто родимое пятно, – сказал Гордон, качая головой от такой нелепицы. – И к тому же в форме красивого цветка.

Враги его жены были и его врагами. Он бы убил человека, пытающегося причинить ей зло.

– Просыпайся, ангел…

При звуке знакомого хрипловатого шепота Роберта медленно выплыла из объятий глубокого сна. Приснилось ей это? Или в самом деле муж прошептал ей эти два слова, которые она начинала ненавидеть? Зачем он ее будит – ведь она только-только легла.

– Я сказал, просыпайся.

Его голос не был сном. Роберта открыла глаза и увидела, что Гордон, одетый, стоит рядом.

– Ты хочешь лечь? – спросила она.

– Уже утро, – ответил он.

– А где ты спал?

– Рядом с тобой.

– Я не выспалась. Почему бы нам не остаться тут еще на денек? – умоляющим голосом предложила она.

– Нельзя, – покачал головой Гордон, беря Смучеса на руки. – Вот тут на подносе еда. Встретимся во дворе, и не заставляй нас ждать.

Заря уже окрасила горизонт на востоке, когда Роберта вышла во двор замка. Ее брат и муж разговаривали о чем-то приглушенными голосами. Поодаль ждали три оседланные лошади.