Обольщение ангела
Шрифт:
И ко всему прочему, он влюбился.
При этой ошеломляющей мысли Гордон улыбнулся. Осознав, что идет и ухмыляется в одиночестве как идиот, он вернул своему лицу строгое и непроницаемое выражение. Иначе какой-нибудь случайный прохожий решит, что он свихнулся.
Но некоторые события вышли из-под его контроля, и, как будущий герцог Арджил и глава клана, он должен проявить свою власть. Его жена оказалась в сложной ситуации и, несомненно, нуждалась в его защите. Кора настроила против нее детей, и его долгом было исправить это.
Без
— Ах, вы тоже играете иногда в Адама и Еву, — пошутил Гордон. — Ну что ж, я подожду на улице, если вы еще не наигрались. И учти, Дьюи, что ты не вернешься в свое гнездышко до завтра.
Когда спустя несколько минут Дьюи появился в дверях, Гордон решительно зашагал к следующей хижине.
— Отвези Кору и ее младшего ребенка назад в Инверэри, — приказал он слуге. — Проведешь там ночь, а когда поедешь обратно, прихвати с собой бабушку Бидди.
— Бабушку Бидди? — отозвался Дьюи. — Она не захочет подниматься в горы.
— Скажи, что Роберта заболела, — прервал его Гордон. — Скажи, что ей нелегко самой приехать в Инверэри.
Дьюи понимающе кивнул.
Дойдя до хижины Коры, Гордон без стука вошел внутрь. Слегка толкнув спящую Кору в плечо, чтобы разбудить, он сказал:
— Собирай свои пожитки. Я отсылаю тебя назад в Инверэри. А ребята останутся со мной.
— Я не хочу, чтобы эта ведьма была рядом с моими сыновьями, — завелась та. — Я никуда не поеду.
Гордон невольно сжал кулаки, борясь с неодолимым желанием ударить ее.
— Меня не интересует, хочешь ты или нет, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — И если ты когда-нибудь еще назовешь мою жену ведьмой, я велю Фергусу выпороть тебя кнутом и выгоню вон из Арджила.
Кора поджала губы, но благоразумно промолчала и быстро собрала свои вещи. Потом подошла к соломенному тюфяку, на котором спали Дункан и Гэвин. Мягко потеребив того и другого, чтобы разбудить, она улыбнулась их сонным личикам и поцеловала каждого в щеку.
— Фергус просит меня вернуться в Инверэри, — сказала она. — А ваш отец возьмет вас с собой в охотничий домик, так что вы не останетесь без присмотра.
Потом она взяла на руки своего младшего, а Дункан и Гэвин поцеловали сводного братца. Бросив на Гордона хмурый взгляд, Кора вышла за дверь.
Оставшись наедине с отцом, мальчики выжидательно поглядели на него.
— Я хочу поговорить с вами о леди Роб, — сказал Гордон, присаживаясь к ним на тюфяк. — Но только пообещайте, что не расскажете ей о нашем разговоре. Я могу вам доверять?
— Мне можешь, — с готовностью сказал Дункан. — А вот Гэвин не умеет хранить тайны.
— Сумею, — пообещал малыш. — Ради леди Роб я бы и не то сделал.
— У леди Роберты было очень одинокое детство.
— Но она не умрет, нет? — спросил Дункан.
— Нет, скоро приедет бабушка Бидди и полечит ее, — ответил Гордон. — Но я хочу быть уверен, что мои сыновья будут относиться к леди Роб хорошо. Она очень любит вас обоих, и было бы просто стыдно отвечать ей на это неблагодарностью. Могу я положиться на вас?
— На меня можешь, — заверил Дункан.
— И на меня тоже, — подхватил Гэвин.
— Тогда пошли. — Гордон встал с тюфяка и добавил: — Роберта готовит нам замечательные лепешки. Дьюи говорит, что они даже вкуснее, чем у бабушки Бидди. Но надо поспешить, а то Смучес, пожалуй, слопает все, и нам ничего не достанется.
Роберта схватила деревянную лопатку и сняла с противня последние лепешки. Осторожно, боясь уронить, она положила их на доску и прикрыла льняным полотенцем, чтобы они оставались теплыми и мягкими до прихода мужа.
Куда отправился Гордон? Наверное, просто повидать Гэвина и узнать, как он себя чувствует, решила она.
He успела она отойти от очага, как позади нее со скрипом открылась дверь. Обернувшись, она застыла в изумлении: вслед за мужем в домик вошли его сыновья. Смучес первым пришел в себя. С радостным лаем щенок бросился к мальчикам и начал прыгать вокруг них.
— Смотри, кто со мной пришел, — как ни в чем не бывало проговорил Гордон, ставя на стол кувшин молока.
Улыбнувшись, Роберта сделала шаг навстречу мальчикам.
— Вот и замечательно. Садитесь за стол и помогите нам управиться с этими лепешками, — пригласила она.
— Я один могу съесть их целую гору, — сказал Дункан, опуская на пол свой мешок с вещами.
— И я тоже, — подхватил Гэвин, стараясь ни в чем не отставать от брата.
— Так вы готовы? — спросил Гордон. А когда они кивнули, он повернулся к Роберте и широким жестом показал на открытую дверь: — Мы дарим тебе солнечный свет…
— Вот эти цветы, — сказал Дункан, протягивая ей свежесобранный букет из лютиков и ромашек.
— И наши приветливые улыбки, — добавил Гэвин.
Роберта весело засмеялась.
— Благодарю вас, милорды. Не могу сказать, что из этих трех вещей для меня дороже. — Она налила воды в кувшин и поставила туда цветы. — Тащите табуретки, — приказала она. — А кто хочет «молока старой Мойры»?
— Я, — отозвался Дункан.
— И я тоже, — сказал Гэвин.
— И, конечно, я, — добавил Гордон.
Роберта выложила на стол лепешки и разлила по кружкам молоко. Гордон сел на один стул, она на другой, а ребята уселись на табуретки. У нее было такое ощущение, что здесь, в горах, они все — одна семья. Теплое чувство сопричастности и родства охватило ее.