Обольщение миледи
Шрифт:
Как она и думала, отец предположил худшее. Он спал с лица и понурился. Во взгляде затаился страх. Стащив с головы берет, он провел рукой по волосам и уставился на стол.
– Какой же я болван! Конечно, она будет ругаться и гнать его прочь от себя, пока у него не лопнет терпение, и он не то что слышать, но даже видеть ее не захочет, – пробормотал Рейнер рассеянно, словно забыв о присутствии дочери. – Почему она не может вести себя как нормальная женщина, чтобы у мужчины возникло желание обладать ею?
Элиан пережила новое потрясение. Отец надеялся, нет, он планировал, что
– Будь у меня любящий, заботливый отец, для которого дети не являются орудием обогащения, то и характер у меня был бы получше, – отозвалась она.
Словно очнувшись, отец резко повернулся к дочери. Лицо пошло красными пятнами. Швырнув берет на стол, он занес руку для удара и направился к ней.
Доносившийся снаружи гул голосов внезапно стих, наступила тишина. Рейнер устремил взгляд на дверь. Его рука дрогнула.
– Отойди в сторону, человек, – послышался грозный голос Джоса, достаточно громкий, чтобы проникнуть сквозь толщу древесины. – У меня к шерифу дело есть.
Элиан в растерянности повернулась к двери. Да не покинет ее Бог. Она не может встретиться с Джосом здесь.
угла, внимание ее отца целиком и полностью было приковано к неожиданному визитеру. Джос тоже не сводил глаз с шерифа.
– Проходите, сэр Джос, сделайте милость, – пригласил Рейнер, вложив в слова гораздо больше дружелюбия, чем его гость, когда обращался к сэру Гилберту, и отступил в сторону, дав визитеру возможность пройти. – Прошу без стеснения рассказать, что привело вас ко мне в этот утренний час и чем я могу вам служить.
Джос не сдвинулся с места, только упер кулаки в бока.
– Вы мне очень поможете, если сообщите, что злодеи, убившие милорда моего отца, уже сидят за решеткой.
Его глубокий голос, вырвавшись из открытых дверей, эхом отозвался в притихшем в этот миг зале. Собравшиеся только сейчас сообразили, что за рыцарь явился к шерифу.
– Мне и самому хотелось бы обрадовать вас подобной новостью, – произнес Рейнер с жалобной ноткой в голосе. – Но, к несчастью, не могу. Я уже говорил, что эта изворотливая банда наловчилась так же хорошо скрываться, как и грабить.
По вскинутому подбородку Джоса можно было догадаться, что ответ его не удивил.
– В таком случае позвольте вам напомнить, что для вас же будет лучше как можно быстрее успешно завершить возложенную на вас задачу.
С этими словами Джос угрожающе взялся за рукоятку меча. Толпа в зале дружно ахнула, и воцарилась тишина. У Элиан по спине побежали мурашки. В какой-то момент из зала не доносилось ни звука, если не считать ржания лошадей и криков конюхов в соседней конюшне да дальнего звона кузнечных молотов, ковавших металл в кузницах Набуэлла.
– Я, разумеется, понимаю, как важно для вас и вашей семьи... – начал было шериф.
– Хватит юлить, – перебил его Джос, надвигаясь на Рейнера. Тот стал пятиться. Глаза округлились от страха. Лицо покрылось бледностью.
– Теперь по крайней мере вы
В зале начался шум. Кто-то рассмеялся, кто-то ахнул, некоторые приветствовали Джоса одобрительными возгласами.
– Вы смеете угрожать лорду шерифу? – прорычал Гилберт, сорвавшись на фальцет. Он бросился в комнату, чтобы встать между Джосом и Рейнером.
– Смею, – ответил Джос спокойно, но достаточно громко, чтобы перекрыть возобновившийся в зале гул. – Во имя любви к моему убитому отцу и господину, к сударыням, моим сестрам. Смею. – С этими словами он повернулся и вышел из кабинета.
– Милорд, прикажите арестовать его, – выкрикнул Гилберт, повернувшись к шерифу.
– Нет! – взвизгнул Рейнер. – Ни за что! А теперь оставь меня в покое!
Вытолкнув помощника за порог, Рейнер с грохотом захлопнул дверь. Прислонившись плечом к деревянной панели, Рейнер уставился на дочь. От страха он с трудом переводил дух.
Элиан разглядывала человека, давшего ей жизнь. За двадцать четыре года, что его знала, она, казалось, должна была изучить его поведение и эмоции. Но то, что она видела, заставило ее сердце сжаться. Выражение его лица и осанка позволили ей ясно прочитать, что лишает отца покоя: алчность, сознание своего преступления и трусость. Все это отражалось в его взгляде, пока не слилось в нечто, похожее на чувство страха и вины. Подобное чувство вины он должен был бы испытывать и по отношению к ней, потому что намеревался использовать ее в своих интересах.
Пресвятая Матерь, ее отец не только знал злодеев, но и покрывал их по причинам, только ему известным.
Почувствовав, как в ней вскипает негодование, Элиан прищурилась. Нет, он покрывал злодеев не из каких-то своих тайных соображений, но из личной выгоды. Только ради денег он мог рисковать жизнью. Эти разбойники платили шерифу за его молчание.
Ее возмущение росло с каждой минутой. Теперь ясно, почему отец интересовался, чем занимается Джос. По этой причине он погубил будущее дочери и отправил жить с его врагом в надежде, что она выпытает у Джоса, каковы его планы. Были убиты люди высокого положения. Рейнер был замешан в совершенном преступлении и понимал, что ему не избежать возмездия.
Только теперь Элиан поняла, что жадность ее отца погубила отца Джоса. Если Джос об этом узнает, от его чувств к ней не останется и следа. Он никогда не сможет полюбить дочь человека, виновного в смерти его отца. Рейнер дю Омэ не только украл у своей дочери будущее, но и погубил ее единственную любовь.
Гнев обуял Элиан. Она выпрямилась и смело взглянула отцу в лицо. На этот раз он сполна заплатит за то, что натворил. Она об этом позаботится.
И Элиан обратилась к отцу:
– Настало время открыть душу и признаться в содеянном.