Обольстить грешника
Шрифт:
Она медленно опустилась на скамью, проверяя свою готовность к обороне. Над скамьей возвышалась беседка из вьющихся роз, и Мелисанда увидела, как он отломил цветок.
— Ох! — Он уколол шипом большой палец и сунул его в рот.
Она отвернулась, чтобы не видеть столь эротической картинки — как его губы обхватили палец и посасывают его.
— Так вам и надо — за то, что ломаете розы своей матери.
— Слишком суровое наказание. — Опираясь одной рукой о скамью, он склонился к ней. Она уловила
Она повернулась к нему, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее глаз, как и его глаза этого странного, необычного для Англии, сказочного цвета; ей показалось, что в их глубине таится печаль.
— Зачем вы это делаете?
— Что? — равнодушно спросил он. Он провел розой по ее щеке, и от нежного прикосновения лепестков холодок пробежал по ее спине.
Она взяла его руку и сжала своими теплыми пальцами.
— Вот это. Вы ведете себя так, как будто ухаживаете за мной.
— В самом деле? — Он стоял, не шевелясь, его губы были совсем близко от ее губ.
— Я уже ваша жена. И нет необходимости ухаживать за мной, — прошептала она и не могла скрыть мольбу, прозвучавшую в ее голосе.
Мелисанда держала его руку в своей, но он поднял другую руку и провел розой по ее полураскрытым губам.
— О, а я думаю, есть необходимость, и очень большая, — сказал он.
Ее губы были такого же оттенка, что и роза.
Джаспер смотрел, как лепестки касаются ее губ. Таких мягких, таких сладких. Ему хотелось ощущать эти губы своими губами. Хотелось раскрыть их, проникнуть внутрь и почувствовать, что они принадлежат ему. Надо подождать пять дней, сказала она. Придется быть терпеливым.
Ее щеки зарделись нежно-розовым цветом, а глаза широко раскрылись, но он видел: прямо на его глазах ее взгляд затуманился, а отяжелевшие веки начали опускаться. Она отличалась большой чувственностью, так быстро откликалась на малейшую ласку. Интересно, можно ли довести ее до экстаза, просто целуя ее? От этой мысли кровь в его жилах побежала быстрее. Прошлая ночь была для него открытием. Это очаровательное создание, ворвавшееся в его комнату и завладевшее им, было эротической мечтой любого мужчины. Где она научилась таким сладострастным ласкам? Она напоминала ртуть — таинственная, экзотическая, ускользающая от него, когда он пытается схватить ее.
А он никогда раньше, до встречи в ризнице, не замечал ее. Каким же тупым, слепым дураком он был! Ну и слава Богу! Да, слава Богу! Ибо если он был дураком, то такими же были и все остальные мужчины, которые проходили мимо нее на бесчисленных балах и вечерах, не взглянув на нее. И теперь она принадлежит ему.
Только ему, в постели.
А пока он должен бороться с собой, не допускать, чтобы его улыбка превратилась
— Я имею полное право ухаживать за вами, добиваясь вашего расположения. Ведь у нас не было для этого времени до нашей свадьбы. Почему бы, не заняться этим сейчас?
— Зачем вообще это надо? — с изумлением спросила Мелисанда.
— А почему бы и нет? — Поддразнивая, он снова провел розой по ее губам, глядя, как цветок оттягивает ее нижнюю губу, открывая влажную поверхность, при виде которой он ощутил напряженную тяжесть в паху. — Разве муж не должен знать свою жену, лелеять ее и обладать ею?
При слове «обладать» ее глаза блеснули.
— А вы обладаете мною?
— Обладаю, по закону, — тихо сказал он. — Но я не знаю, что у вас в душе. А может, знаю? Как вы думаете?
— Думаю, что нет. — Он отвел цветок от ее губ, чтобы он не мешал ей говорить, и она кончиком языка дотронулась до нижней губы. — И не думаю, что когда-нибудь узнаете.
Она смотрела на него, и этот ее взгляд был открытым вызовом.
Он кивнул:
— Возможно, но это не остановит моих попыток. Она задумалась.
— Впрочем, я не знаю…
Он провел пальцем по ее губам.
— О каких еще талантах вы не рассказали мне, моя прелестная жена? Какие тайны вы скрываете от меня?
— У меня нет никаких тайн. — Когда она заговорила, ее губы, словно в поцелуе, касались его пальца. — Вы их не найдете, даже если будете искать.
— Вы лжете, — тихо сказал он. — И хотел бы я знать почему.
Она опустила глаза. Он чувствовал влажное прикосновение ее языка к его пальцу и от этого у него перехватило дыхание.
— Неужели вас нашли, уже вполне сложившейся, на каком-то необитаемом острове? Вы кажетесь мне прекрасной, волшебной, неземной и шаловливой нимфой, очаровывающей мужчину.
— Мой отец был простым англичанином. Ему бы не понравились эти мысли о волшебстве.
— А ваша мать?
— Она была родом из Пруссии и даже более здравомыслящая, чем отец. — Мелисанда тихо вздохнула, ее дыхание касалось его кожи. — Я не романтическая дева. Я обыкновенная англичанка.
В чем он весьма сомневался.
Погладив ее по щеке, Джаспер убрал руку.
— Вы выросли в Лондоне или в деревне?
— Большей частью в деревне, хотя мы каждый год наезжали в Лондон.
— И у вас были подруги? Милые девочки, с которыми можно пошептаться и посмеяться?
— Эмелин. — Их взгляды встретились, и в ее глазах он увидел боль.
Эмелин жила теперь в Северной Америке.
— Вы скучаете по ней?
— Да.
Пытаясь вспомнить подробности детства Эмелин, он рассеянно провел розой по ее обнаженной шее.