Обольстить грешника
Шрифт:
— Нет. Ну, когда я был мальчишкой, был кот, но он никогда не появлялся, когда я приезжал, и у него была дурная привычка царапаться, когда он был чем-то недоволен. И боюсь, недоволен он, бывал часто.
— Как его звали? — Кот.
Она взглянула на Вейла. Он был серьезен, но дьявольские искорки поблескивали в его синих глазах.
— А вы? — спросил он. — У вас в детстве были любимцы, моя прекрасная жена?
— Нет. — Она снова повернулась к окну, не желая вспоминать свое одинокое детство.
Казалось,
— По правде, говоря, кот принадлежал Ричарду. Она с любопытством взглянула на него.
На его лице была широкая насмешливая улыбка, как будто он смеялся над собой.
— Мать не очень любила кошек, но Ричард был болезненным ребенком, и, когда ему на конюшне нравился котенок, — он пожал плечами, — она, полагаю, делала исключение.
— Насколько старше вас был ваш брат? — осторожно спросила она.
— На два года.
— А когда он умер?
— Ему не было и тридцати. — Джаспер больше не улыбался. — У него всегда было слабое здоровье, он был худым, и у него часто были приступы удушья, а когда я был в американских колониях, он заболел лихорадкой и так никогда и не поправился. Целый год после моего возвращения мать не улыбалась.
— Как жаль!
Он предупреждающе поднял руку:
— Это было давно.
— А ваш отец к этому времени уже умер, не так ли? — Да.
Мелисанда смотрела, как он, небрежно откинувшись на сиденье, рассказывает о преждевременной смерти брата и отца.
— Вам, должно быть, трудно пришлось.
— Я никогда не думал, что стану виконтом, хотя Ричард все время болел. Почему-то все в моей семье полагали, что он проживет достаточно долго, чтобы оставить наследника. — Неожиданно Джаспер взглянул на, нее с чуть заметной улыбкой. — Мой брат обладал слабым телом, но был силен духом. Он вел себя как виконт. Он умел командовать людьми.
— Как и вы, — осторожно напомнила ему Мелисанда. Он покачал головой:
— Но не так, как он. И надо сказать, не так, как Рено. Они оба были лучшими командирами, чем я.
Ей трудно было в это поверить. Вейл мог смеяться над собой, любил пошутить и иногда валял дурака, но люди слушались его. Когда он входил в комнату, воздух в ней накалялся. И мужчины и женщины тянулись к нему, как к маленькому солнцу. Ей хотелось сказать ему об этом, хотелось сказать, как она сама восхищается им, но страх выдать слишком много своих собственных чувств останавливал ее.
Карета замедлила ход, и Мелисанда, выглянув в окошко, увидела, что они приехали на Бонд-стрит.
Дверца открылась, и Вейл, спрыгнув на землю, протянул ей руку, чтобы помочь выйти из кареты. Мелисанда встала, вложила в его ладонь руку и почувствовала силу его пальцев. Она вышла
— Куда вы желаете пойти, моя милая жена? — спросил Вейл, предлагая ей руку. — Показывайте дорогу, а я пойду за вами.
— Чуть дальше, думаю, — ответила Мелисанда. — Сначала я хочу зайти в табачную лавку, купить немного нюхательного табаку.
Она почувствовала на себе его взгляд.
— Вы тоже следуете моде нюхать табак, как наша королева?
— О нет. — Мелисанда наморщила нос, но тут же опомнилась и смягчилась. — Это для Гарольда. Я всегда на его день рождения дарю ему его любимый табак.
— А, везет же Гарольду. Она взглянула на него:
— А вы любите нюхать табак?
— Нет. — Его бирюзовые глаза тепло улыбались ей. — Я сказал о его везении, думая, как ему повезло с такой заботливой сестрой. Если бы я знал…
Но его слова прервал звонкий лай Мауса. Мелисанда оглянулась и только успела заметить, что сбежавший от нее терьер пересекает многолюдную улицу.
— Маус! — Не спуская глаз с песика, она рванулась за ним.
— Подождите! — схватил ее за руку Вейл.
— Пустите меня! Он погибнет.
Вейл оттащил ее от проезжей части улицы как раз вовремя — мимо проезжала тяжелая телега пивовара.
— Уж лучше он, чем вы.
Она слышала крики по ту сторону дороги, рычанье и истеричный лай Мауса.
Она повернулась и прижала ладонь к груди Вейла, пытаясь передать ему свое отчаяние.
— Но Маус…
Ее супруг что-то проворчал и сказал ей:
— Я верну для вас этого звереныша, можете не волноваться.
Он пропустил телегу и выбежал на дорогу. Теперь Мелисанда увидела Мауса на другой стороне улицы, и ее сердце сжалось от страха. Терьер сражался с огромным, раза в четыре больше его, мастиффом. На ее глазах мастифф стряхнул с себя Мауса и сомкнул челюсти. Маус пролетел всего в нескольких дюймах от страшных челюстей. Затем, как всегда бесстрашный, он снова бросился вперед. Несколько мальчишек и мужчин остановились посмотреть на драку, и некоторые криками подбадривали мастиффа.
— Маус! — На этот раз она бросилась вслед за Вейлом через дорогу невзирая на кареты, лошадей и телеги. — Маус!
Вейл подбежал к собакам как раз в тот момент, когда мастифф схватил Мауса своими огромными челюстями и, подняв в воздух, начал трясти его. Крик застрял в горле. Если большой пес не отпустит Мауса, тот погибнет.
Вейл обоими кулаками ударил мастиффа по морде. Большой пес отступил на шаг, но не выпустил свою жертву.
— Эй! — закричал Вейл. — Брось его, ты, дьявольское отродье!