Обольстить грешника

Хойт Элизабет

Мелисанда подошла к письменному столику и посмотрела на лежавшую, на нем стопку бумаги. Она уже почти закончила перевод волшебной сказки, но…

В дверь постучали. Маус соскользнул с кровати и злобно залаял на дверь, как будто в нее ломились мародеры.

— Тише. — Мелисанда оттолкнула его в сторону и открыла дверь.

За дверью стояла горничная. Она сделал книксен.

— Пожалуйста, мисс, можно мне с вами поговорить?

Мелисанда удивленно подняла брови и, кивнув, отошла от двери. Девушка, не спуская глаз с тихонько ворчавшего Мауса, осторожно

обошла собачку.

Закрыв дверь, Мелисанда посмотрела на горничную. Девушка была хорошенькой. С золотистыми волосами и свежими розовыми щечками, в довольно элегантном платье из зеленого пестрого ситца.

— Салли, не так ли? Горничная снова сделала книксен.

— Да, мэм, Салли Сачлайк с нижнего этажа. Я слышала… — она перевела дыхание, зажмурилась и быстро-быстро заговорила: — я слышала, вы выходите замуж за лорда Вейла, мэм. И если вы это сделаете, то вы уедете из этого дома и будете жить с ним, и тогда вы будете виконтессой, мэм, и если вы будете виконтессой, мэм, то вам потребуется настоящая горничная для леди, потому что виконтессу надо причесывать и одевать, как это требуется, а, простите меня, они это делают теперь неправильно. Нет-нет, — девушка в испуге широко раскрыла глаза, как будто только что оскорбила Мелисанду, — сейчас у вас с волосами и одеждой все в порядке, но это не… не…

— …годится для виконтессы, — сухо закончила Мелисанда.

— О да, мэм, если вы позволяете мне сказать так, мэм. И вот что я хотела попросить: я буду всегда вам благодарна — правда буду, — если вы возьмете меня с собой как вашу камеристку. Поверьте, вы не будете разочарованы, мэм. Нисколечко.

Салли замолкла. Она только смотрела, разинув рот, на Мелисанду, словно от тех слов, что она скажет, зависела ее судьба.

Да так оно и могло быть: различие в статусе горничной нижнего этажа и личной горничной леди было значительным.

Мелисанда кивнула. — Мэм?

— Да. Ты можешь уехать со мной как моя камеристка.

— О! — Салли взмахнула руками, как будто хотела заключить Мелисанду в объятия, но не решилась и просто в восторге всплеснула руками. — О! Благодарю вас, мэм! О, благодарю вас! Вы об этом не пожалеете, честно, не пожалеете. Я буду самой лучшей из всех камеристок, каких вы видели.

— Не сомневаюсь. — Мелисанда открыла дверь. — Более подробно мы поговорим о твоих обязанностях завтра утром. Спокойной ночи.

— Да, мэм. Спасибо, мэм. Спокойной ночи, мэм.

Салли, продолжая приседать, вышла в коридор, повернулась и затем еще несколько раз присела перед закрытой дверью.

— Кажется, она довольно приятная девушка, — сообщила Мелисанда Маусу.

Маус фыркнул и снова вскочил на кровать.

Мелисанда похлопала его по носу и подошла к туалетному столику. На нем стояла маленькая оловянная табакерка. Мелисанда провела пальцем по ее помятой поверхности и достала пуговицу, спрятанную в рукаве. В свете свечи блеснула серебряная буква «В».

Она любила Джаспера Реншо долгих, долгих шесть лет. Это началось вскоре после его возвращения в Англию, когда она увидела его на каком-то вечере. Он ее, конечно, не

заметил. Когда их представляли друг другу, взгляд его сине-зеленых глаз скользнул выше ее головы, и почти тотчас же он извинился и отправился флиртовать с миссис Редд, пользующейся дурной славой и славящейся своей красотой вдовой. Сидя у стены в ряду с дамами почтенного возраста, Мелисанда видела, как он, откинув назад голову, самозабвенно заливается смехом. У него была сильная шея, а губы широко расплывались в веселой улыбке. Он привлек ее внимание, но не более того, и она, вероятно, сочла бы его глупым, легкомысленным аристократом, если бы не то, чему она была свидетелем несколькими часами позже.

После полуночи, устав от развлечений, она уехала бы домой, но это испортило бы все удовольствие ее подруге леди Эмелин. Эмелин заставила ее приехать на этот бал, потому что прошло уже более года после разрыва Мелисанды с Тимоти, а она все еще была в подавленном настроении. Но шум, жара, толкотня и взгляды незнакомых людей — все это стало невыносимым, и Мелисанда вышла из бального зала. Она направлялась к комнате отдыха для дам, но внезапно услышала мужские голоса. Ей следовало бы повернуться и тихонько пройти по темному коридору к выходу, но один из мужчин повысил голос, он почти рыдал, и любопытство победило. Она заглянула за угол и увидела… ну, просто драму.

Молодой человек, которого она никогда раньше не видела, стоял, прислонившись к стене, в конце коридора. Он был в белом парике, с безупречно гладкой кожей лица, только на щеках горели красные пятна. Он был красив. Его голова была откинута назад, глаза закрыты, на лице написано выражение глубокого отчаяния. В руке он держал бутылку вина. Рядом с ним стоял лорд Вейл, но совсем другой лорд Вейл, не тот, который три часа назад флиртовал и смеялся в бальном зале. Этот лорд Вейл стоял молча и слушал.

Слушал, как рыдает другой мужчина.

— Обычно они приходили ко мне только в моих снах, Вейл, — со слезами говорил молодой человек. — Теперь они приходят, даже когда я не сплю. Я вижу в толпе лицо, и мне представляется, что это француз или один из дикарей, явившийся, чтобы снять с меня скальп. Я понимаю, это только, кажется, но не могу убедить себя в этом. На прошлой неделе я ударил своего слугу и сбил его с ног только потому, что он испугал меня. Я не знаю, что мне делать. Не знаю, кончится ли это когда-нибудь. Я не знаю покоя!

— Тсс, — тихо прошептал Вейл, совсем как мать, успокаивающая ребенка. В его глазах была печаль, уголки губ опустились. — Тише. Это кончится. Обещаю тебе, это кончится.

— Откуда ты знаешь?

— Я ведь тоже там был, — ответил Вейл. Одной рукой он вытащил бутылку из руки молодого человека. — Я выжил, выживешь и ты. Нужно быть сильным.

— А ты видишь демонов? — прошептал молодой человек.

Вейл, словно от боли, закрыл глаза.

— Самое лучшее не обращать на них внимания. Создавай в уме более легкие, простые, более здравые образы. Гони прочь отвратительные мрачные мысли. Иначе они овладеют твоим рассудком и увлекут тебя за собой.