Обольстить грешника
Шрифт:
Молодой человек бессильно привалился к стене. Вид у него по-прежнему был несчастным, но лицо прояснилось.
— Ты меня понимаешь, Вейл. Больше никто не понимает.
В конце коридора появился лакей и вопросительно посмотрел на лорда Вейла. Тот кивнул.
— Твоя карета уже подана. Этот человек проводит тебя. — Лорд Вейл положил руку ему на плечо. — Поезжай домой и отдохни, а завтра я заеду и мы вместе, друг мой, поедем кататься в Гайд-парк.
Молодой человек вздохнул и позволил лакею увести его.
Лорд Вейл смотрел им вслед, пока они не скрылись
— Будь все это проклято, — тихо сказал он, и его губы скривились от боли или какого-то иного непонятного чувства. — Будь оно все проклято.
Он повернулся и ушел.
Спустя полчаса она снова увидела лорда Вейла. Он был в бальном зале и с заговорщическим видом что-то нашептывал на ухо миссис Редд. Мелисанда никогда бы не подумала, что этот беззаботный повеса был тем самым человеком, который утешал своего друга, если бы не видела этого собственными глазами. Но она видела, и она поняла. Вопреки всем жестоким урокам судьбы, вопреки своей печали она поняла: этот человек хранит свои тайны так же глубоко, как она хранит свои. В этого мужчину ей было суждено безнадежно влюбиться.
Она любила его шесть лет, хотя знала, что он просто ее не замечает. Она стояла в стороне и смотрела, не моргнув глазом, как Эмелин обручилась с лордом Вейлом. Какой толк лить слезы, когда этот мужчина все равно никогда не будет принадлежать ей? Она смотрела, как он обручился с этой скучной Мэри Темплтон, и снова оставалась спокойной, по крайней мере, внешне. Но когда она осознала, что вчера в церкви Мэри действительно отказалась от лорда Вейла, что-то необузданное и неуправляемое вспыхнуло в ее груди. «Почему бы и нет? — подумала она. — Почему бы, не попытаться завладеть им?» И она попыталась.
Мелисанда вертела пуговицу, пока ее гладкая поверхность не заблестела в свете свечи. Она должна быть очень, очень осторожной в своих отношениях с лордом Вейлом. Она прекрасно понимала: любовь к нему была ее ахиллесовой пятой. Ни словом, ни делом она не должна позволить ему догадаться о ее истинных чувствах. Мелисанда открыла табакерку и осторожно положила в нее пуговицу. Она разделась и, перед тем как лечь в постель, погасила свечи. Приподняв одеяло, она позволила Маусу заползти под него. Он завертелся, укладываясь, и затем улегся, прижавшись гладкой теплой спинкой к ее ногам.
Мелисанда смотрела в темноту. Скоро она будет делить постель не только с маленьким Маусом. Сможет ли она лежать рядом с Джаспером, не выдавая своей безграничной любви? Дрожь пробежала по ее телу при этой мысли, и она закрыла глаза, пытаясь уснуть.
* * *
Прошла неделя, и Джаспер остановил пару своих серых перед городским домом мистера Гарольда Флеминга и спрыгнул с фаэтона. Его нового фаэтона. Высокого и элегантного, с невообразимо большими колесами, стоившего баснословных денег. Джаспер охотнее отвез бы мисс Флеминг после полудня на музыкальный концерт. Конечно, сама музыка не интересовала его, но он полагал: если ездишь в фаэтоне, то должен же ты где-то остановиться.
Лихо сдвинув набок треуголку, он взбежал по ступеням
Джаспер расхаживал по библиотеке и рассматривал книги. Похоже, все книги были на латыни. Интересно, читал ли их мистер Флеминг, или он просто покупал книги ящиками у книготорговца. В эту минуту в комнату, натягивая перчатки, вошла мисс Флеминг. Он не видел ее после той встречи в ризнице, но у нее было почти такое же выражение лица: на нем одновременно читались решительность и некоторое неодобрение. Странно, но это выражение он нашел просто очаровательным.
Джаспер поклонился, напыщенно приветствуя ее:
— Ах, моя дорогая, вы свежи, как ветерок в солнечный день. Это платье обрамляет вашу красоту, как золото обрамляет рубин в кольце.
Она посмотрела на него:
— Ваше сравнение не кажется мне удачным. Мое платье не золотого цвета, а я не рубин.
Джаспер улыбнулся еще шире, показывая зубы.
— Ах, я не сомневаюсь, что ваша добродетель сделает вас рубином среди женщин.
— Ясно. — Она скривила губы — то ли от раздражения, то ли от смеха, трудно было понять. — Знаете, меня всегда удивляло, почему в Библии нет соответствующего поучения мужьям.
Он прищелкнул языком.
— Осторожнее. Вы слишком близки к богохульству. Кроме того, для чего нужны поучения? Разве не все мужья добродетельны?
Она хмыкнула.
— Так как же насчет моего платья?
— Конечно, оно не может быть сделано из золота, но имеет цвет… э… — Здесь уже следовало хорошенько подумать, потому что платье на мисс Флеминг было цвета конского навоза.
Мисс Флеминг вопросительно подняла бровь.
Стараясь найти нужные слова, Джаспер схватил ее руку в перчатке и, наклонившись над ней, вдохнул крепкий запах цветов апельсинового дерева. Пожалуй, он мог бы сказать, что чувственный запах апельсиновых цветов совсем не подходит к ее простому платью. Однако ему удалось стимулировать работу своего мозга, и когда он выпрямился, то одарил ее очаровательной улыбкой и сказал:
— Цвет вашего платья напоминает мне скалистый утес в штормовую погоду.
Мисс Флеминг по-прежнему сохраняла скептический вид.
— В самом деле? «Проклятая девица». Он взял ее под руку.
— Да.
— Так какого же оно цвета?
— Экзотического и мистического.
— А я думала, просто коричневого.
— Нет. — Он в притворном ужасе широко раскрыл глаза. — Никогда не говорите «просто коричневый». Пепельный цвет, или цвет дуба, или чая, или цвет беж, и даже цвет беличьего меха, но только не коричневый.