Обольстительная самозванка
Шрифт:
До недавних пор. Пока она внезапно не появилась опять в его жизни, выдавая себя за свою кузину.
Да, расплаты не миновать, когда ее поймают на обмане. А это непременно произойдет — ведь Кейра еще и беспечна. Неужели она думает, что англичане благосклонно посмотрят на нее, ирландскую католичку, выдающую себя за графиню? Они посчитают, что ее мотивы были преступными, если не политически злонамеренными, учитывая борьбу за католическую эмансипацию в Британии.
Ему лучше держаться в стороне от назревающего скандала и этих дьявольски прекрасных зеленых глаз.
Глава 5
Кейра
Усомниться в версии событий Лили, так хорошо известных Кейре, ее заставило простое совпадение. Она нашла письмо, написанное тетей Алтеей ее матери и не отправленное, в котором та рассказывает о несчастливой жизни с графом. Кейру это не особенно удивило: ведь не секрет, что браки по расчету часто бывают неудачными.
Не начни она притворяться и возможно, даже верить, что она хозяйка в замке Эшвуд, которой полагается фортепиано, ей бы и в голову не пришло говорить о фортепиано.
Кейра пробыла в Эшвуде чуть больше месяца, когда подумала об инструменте. Дело в том, что она неплохая пианистка. Ее мама уделяла очень большое внимание музыкальному образованию дочерей. Девушка посчитала странным, что в таком большом и величественном доме, как Эшвуд, нет столь необходимого музыкального инструмента, и поинтересовалась у мистера Фиша почему.
— Не могу сказать, мадам.
— Да у нас есть фортепиано, сэр, — возразила миссис Торп, экономка. — Леди Эшвуд велела отнести его в мансарду после того печального происшествия.
Так местные жители Хэдли-Грин называли безвременную кончину мистера Скотта. Кейре казалось, что все, что происходило в Хэдли-Грин, имело место либо до происшествия, либо после него. Здесь существовало какое-то новое летосчисление.
На вопросительные взгляды Кейры и мистера Фиша миссис Торп добавила:
— Она купила фортепиано для вас, миледи. Неужели вы забыли?
— Э… ну да! Я, кажется, вспоминаю…
— Миледи, оно такое красивое, — продолжала миссис Торп. — Такое затейливое, привезенное аж из Италии. Но как только вы уехали, леди Эшвуд не могла больше его видеть, так скучала по вас, и велела унести инструмент на чердак.
Забавно, не правда ли, что Лили никогда не выказывала какого-то особого таланта в игре на фортепиано? Все то время, что Кейра проводила за клавишами, кузина где-то развлекалась и ни разу не вспомнила об инструменте, который был привезен специально для нее из Италии.
Мистер Фиш тут же отдал распоряжение дворецкому Линфорду доставить фортепиано в музыкальный салон, чтобы графиня могла проверить его и решить, насколько оно ей необходимо.
Фортепиано пришлось Кейре очень даже по душе — такого инструмента она еще никогда не видела. Оно было сделано из орехового дерева, украшено изысканной резьбой. Девушке достаточно было только взглянуть на него, положить пальцы на клавиши из слоновой кости и услышать звучание, чтобы понять, что фортепиано совершенно. А мистер
Целых две недели Кейра с удовольствием занималась музыкой, пока как-то раз порыв ветра не разметал листки с нотами. Спеша встать и собрать их, она опрокинула скамейку. Когда же наклонилась, чтобы поставить ее на место, то заметила кое-что странное. С обратной стороны скамейки было что-то вырезано. Девушка села на пол, чтобы рассмотреть надпись получше.
Кейра предположила, что это знак мастера, но при более близком рассмотрении оказалось, что это любовное признание. Оно было вырезано под выступом скамейки: «Ты песня, которая играет в моем сердце; я живу для А., моей любви, моей жизни, единственной ноты моего сердца. Навеки твой Д.С.».
— О Боже, — пробормотала Кейра, пробежав пальцами по надписи. Она сочла ее необычайно милой… но потом вспомнила, что мистер Джозеф Скотт был мастером-краснодеревщиком; стало быть, Д.С. — это он, и именно он сделал эту надпись.
Тогда кто же А.?
Ответ осенил ее так внезапно, что Кейра охнула и всплеснула руками.
— Не может быть, — в благоговейном страхе прошептала она, снова вглядываясь в надпись. Ее покойная тетя, графиня Эшвуд. Алтея Кент. Открытие было совершенно шокирующим, и воображение Кейры разыгралось при мысли, что мужчина, который украл драгоценности леди Эшвуд, изготовил для нее эту скамейку и сделал такую трогательную надпись.
— Вам нехорошо, мэм?
Горничная недоуменно смотрела на нее, и Кейра больно ушибла пальцы, поспешив подняться с пола и перевернуть скамейку.
— Нет-нет, все в порядке, спасибо! — слишком горячо воскликнула она. — Просто… смотрела, вот и все. Уже время ленча, да?
— Нет, мэм. Еще только одиннадцать.
— Вот как! — Служанка начала вытирать пыль, и Кейра не осмелилась разглядывать скамейку при ней. Поэтому она аккуратно задвинула ее под фортепиано и вышла из комнаты.
…Сегодня она тихо притворила за собой дверь, подошла к инструменту и воззрилась на скамейку. Потом опустилась на колени и перевернула ее, чтобы еще раз взглянуть на надпись. Мистер Скотт любил тетю Алтею. Кейра поставила скамейку, села на нее и заиграла на фортепиано.
Но мысли ее постоянно возвращались к сделанному открытию. Получилась какая-то чепуха и бессмыслица. Мужчина, который изготовил скамейку, украсил ее резьбой в виде виноградных листьев и цветов вдоль ножек, придумал такую прелестную надпись, признаваясь в любви к женщине, не мог потом украсть ее драгоценности.
Как бы ей хотелось, чтобы Алтея была жива, чтобы спросить ее обо всем этом, но она умерла так трагически и такой молодой. Кейра встречала ее всего несколько раз, но у нее сохранились чудесные воспоминания о тете. Она думала, что Алтея, пожалуй, была самая красивая из сестер. Она всегда была такой теплой, такой живой. Кейра помнила, что главным в ней было то, что она любила жизнь. Ей вспомнилось, как Алтея пыталась соблазнить мать Кейры поездкой в Испанию. Та и слышать об этом не хотела, поскольку Молли и Мейб были еще совсем маленькие. «Что ты будешь делать, Ленора? Всю жизнь торчать в этих четырех стенах? Как затворница?» Кейра тогда не знала, что означает «затворница», но была уверена, что это что-то противное, раз тете Алтее это не по душе.