Оборотень моих кошмаров

Новикова Татьяна О.

Алекс нахмурился.

— Кира, погоди, вы ни разу не обсуждали, что будет, когда ваш ребенок родится? — с нажимом на «ваш».

— Как-то не выдавалось удобного случая.

— Кира! — он хлопнул по столу кулаком, привлекая к нам внимания всех гостей. — Ты вообще понимаешь, что с вероятностью в сто гребанных процентов родишь оборотня, которого должна будешь всему обучить?

— Я пока не хочу об этом думать.

На глазах выступили слезы. Чертовы перепады настроения.

— Вы должны были обговорить всё изначально и прервать беременность, если вам не нужен

ТАКОЙ ребенок.

Да, должны были, но слов никогда не находилось. Игнат слишком ненавидел в себе волка, чтобы желать этой судьбы своему продолжению. Мы пытались обсудить спокойно дальнейшие перспективы, но в итоге всякий раз не находили слов. В какой-то момент меня окончательно перемкнуло, и я представила, что никакого оборотня во мне нет, а значит, мы можем жить, как живут нормальные люди.

Возможно, у нас действительно нет будущего?..

— Мы попытаемся.

— Никаких «попытаемся»! — окончательно озверел Алекс. — Сегодня же вы садитесь и обговариваете всё до мелочей.

— Договорились, — с легкостью солгала я. — О, а вот и Игнат. Пойду-ка.

Алекс раздосадовано покачал головой и вернулся к закуске, что кашицей была размазана по его тарелке.

Игнат сидел за столиком с моей матерью и что-то рассказывал той, а она вся обратилась в слух и хлопала длинными ресничками.

— Любимая! — воскликнул Фирсанов, приметив меня. — Хочешь свежевыжатого сока?

Какая-какая? Да он бы в жизни не назвал меня любимой. Как минимум, это безвкусно звучит, а как максимум — мы не говорим не только о детях, но и о любви.

— Нет, — я на всякий случай отодвинулась от него подальше.

— А сейчас? — Он подсунул мне под нос стакан.

— Всё ещё нет. У тебя солнечный удар?

Фирсанов гаденько подмигнул мне и расплылся в улыбке Чеширского кота, от которой мне стало дурно.

— Нет, просто сейчас тебе особенно необходимы витамины. В таком-то положении.

— В каком положении? — Мама округлила глаза.

Всё, пора сваливать, пока не огребла ещё сильнее и не услышала излюбленную мамину историю о том, как беременность вредит фигуре. Но сильная рука Фирсанова обхватила меня за талию, не позволяя вырваться.

— Разве Кира не рассказала о своей беременности?

— Предатель, — прошипела я на ухо Игнату.

Мне захотелось ткнуть его в бок вилкой и все-таки уехать отсюда куда-нибудь далеко-далеко, желательно, на край света, чтобы избежать родительской реакции, но было уже поздно.

— Какой кошмар! — Мама приложила ладони к щекам. — Вы плохо предохранялись?

— Нет, мама, мы предохранялись хорошо, — буркнула в ответ.

Правда, нечасто.

— То есть вы планировали ребенка? — Она вздернула подбородок и добавила: — Обе моих беременности были незапланированные, поэтому я так намучилась с вами. Никак не могла дождаться, когда вы появитесь на свет, и я вновь смогу жить нормальной жизнью! Как же меня разнесло, когда я носила Дениса. Кошмар! Кира, у тебя мои гены, ты поправишься как минимум на тридцать килограмм!

Спасибо, блин. Очень обнадеживающе. Судя по вытянувшемуся лицу Фирсанова, он и сам уже был не рад тому, что

поделился с матушкой реальным положением вещей.

— Извини, я не знал, что у вас настолько близкие отношения, — сказал он, когда мама обернулась к своему бойфренду и защебетала ему что-то на английском.

— А ты думаешь, почему мы никогда не обмениваемся рождественскими открытками? — отшутилась мрачно. — Что насчет твоей сегодняшней фразы?

— Вечером, Кира.

Гости расселись по своим местам, и прозвучал первый тост в честь моего брата: найти себе невесту.

Алекс за дальним столиком окончательно скис и уткнулся в телефон.

***

Мы уехали одними из первых. В беременности были свои плюсы — например, можно всегда свалить с торжества, сославшись на недомогание.

— Как ты? — в машине взволнованно спросил Игнат.

— Всё хорошо, просто устала.

Неужели беременность развела нас по разные стороны баррикад? Фирсанов перестал быть колким, в его глазах исчезла звериная тьма. Он оберегал меня, водил к врачам, покупал витамины, но всё это делал с полнейшим равнодушием. Не иронизировал, не огрызался, не смотрел на меня заинтересованно и голодно.

Те нити, что накрепко связали нас, истончились.

— Кира, давай обсудим то, что я сказал утром.

— А нужно? — съехидничала я, отворачиваясь к окну, за которым проплывали хвойные леса. — Ты всего-то заявил, что нам не быть вместе. Так просто, будто пиццу заказать, да? Бросишь меня из-за ребенка, которому не повезло стать твоим продолжением?

Фирсанов вскипел и ударил по рулю.

— Да что ты несешь?! Я никогда не оставлю нашего ребенка!

Я вспыхнула от этой его формулировки. Нет, все-таки беременность сводит женщин с ума. Вроде и понимаю, что несу бред — но иначе не могу.

— То есть мешок с костями, который произвел его на свет, ты готов выбросить из дома при первой возможности? Немедленно высади меня.

Попыталась дернуть на себя ручку, но Фирсанов успел нажать на блокировку.

— Ты рехнулась? — взревел он, ударив по тормозам. — Ты вообще видела скорость?

— Высади меня, — повторяла до хрипоты, пытаясь дотянуться до руля, — немедленно! Как-нибудь доберусь сама!

Фирсанов остановился на обочине и открыл свою дверь, помог мне выбраться из машины. После чего одной рукой обхватил оба моих запястья, а другой вытащил из своих брюк ремень. В два движения обвязал им мои руки, потуже затянул узел и запихнул меня на заднее сидение как мешок с картошкой.

Автомобиль тронулся. Из моих глаз катались злые слезы.

— Ты понимаешь, что творишь?! Ты меня связал! — кричала я, пиная водительское сидение.

— Я готов терпеть любые твои причуды до тех пор, пока ты не пытаешься убить нас обоих. Будешь вопить — заклею рот скотчем.

Я тщетно пыталась выпутаться из ремня, но лишь сильнее натирала кожу.

— Вот как ты обращаешься с любимой девушкой...

Фирсанов на секунду развернулся ко мне, чтобы раздосадовано выплюнуть:

— С чего ты взяла, что любимой? Ты сама убеждала, что между нами нет ничего, кроме похоти. Терпи.