Оборотень моих кошмаров
Шрифт:
Впрочем, кто разберется в причудах богачей.
— Игнат, кто там... — начала Ирина, выходящая из кухни с закатанными рукавами и руками в муке. — Ты?!
— Постой, — Фирсанов преградил сестрице путь ко мне. — Кира хочет нам что-то рассказать, не так ли?
Как же был равнодушен его тон, как же сам он был холоден и далек. Чужак, что выбросил меня из головы тем же утром, когда я бросила его одного и пообещала не возвращаться. Нас уже ничего не связывало, почему же тогда так скребет на сердце?
Алекс не миндальничал. Он говорил коротко и резко, но предельно ясно. Объяснялся
— Игнат! Неужели тебе неинтересно? — театрально изумилась я. — Неужели всё зря?
— Кира, мне, действительно, неинтересно, — ответил Игнат одними губами. — Мне плевать, что среди оборотней я — самое дно, которое избрал пушечным мясом какой-то волк, и теперь я вынужден пожизненно превращаться в монстра. Кроме того, мне плевать, что моя единственная надежда — ты. Ах да! Если у оборотней есть какие-то ежемесячные семинары типа «Как быть волком: теория и практика», то я на них не приду. В моей жизни нет никого, кроме меня и сестры.
С этими словами он вышел из гостиной, хлопнув дверью. Ирина покачала головой:
— Глупый мальчишка. А я ещё отпуск взяла, чтобы помочь ему с ремонтом, — добавила обиженно.
— Я на минутку, — поднялась с нового дивана, неудобного, слишком мягкого, и пошла искать оборотня-которому-на-всё-плевать. Он обнаружился на летней террасе. Крутил в пальцах сигарету, но так и не закурил. Я уселась на край перилл, которые отделяли террасу от внутреннего двора.
— Нервишки шалят?
— Кира, уйди по-хорошему. Я не шучу. Сейчас мне так сильно хочется придушить тебя, что я почти готов вырыть в саду могилу и прикопать твоё тело прямо там.
— С удовольствием уйду, — подтвердила со вздохом. — Как только Алекс поймет, что ты безнадежен, мы сразу уедем. Попрошу только об одном: будь осторожен.
Я заглянула в его глаза, и темнота обхватила меня, закружила в танце. Он умел гипнотизировать. Его острые скулы, поджатые губы, сдвинутые брови — Фирсанов Игнат был и остался моей болезнью. Его демоны манили, тащили на дно.
— Постараюсь, — коротко и без эмоций.
Он приблизился ко мне, и я не удержалась. Встала на ноги, чтобы оказаться ещё ближе к нему, просто вдохнуть его воздуха, от которого кружится голова, и кровь полыхает. Человек-кошмар. Человек-проклятие.
— Прости меня.
— Заткнись, Кира, — бросил Игнат и, сократив расстояние между нами, впился в мои губы поцелуем.
Я не могла — да и не хотела — сопротивляться. Аромат его туалетной воды въедался под кожу. Его руки были напряжены, когда притянули меня к себе, вжали так, словно в последний раз. В глазах сверкали злые искры.
Когда Фирсанов отстранился, мне показалось, что воздух кончился, и я неминуемо задохнусь.
— За тобой следят? — Игнат сделал шаг назад, окончательно разорвав связь между нами.
— Видимо, но это мелочи.
Его кулаки сжались, а тон не терпел пререканий:
— Сегодня
Глава 13. Будь моим ангелом-хранителем
Мне постелили в гостевой, что находилась сразу за спальней Игната и была отделена от неё только ванной комнатой. Ни единого намека на близость, будто между нами не случилось того поцелуя, который, казалось, мог что-то перевернуть. От которого подкосились ноги, и по венам ударил адреналин. Увы. Два чужих человека, которые спят в разных постелях. Взяв с Алекса обещание, что он не выдаст Денису, у кого ночует его сестра, я относительно успокоилась.
Горячие струи хлестали по телу. Я варилась в душе минут двадцать, прислонившись к кафелю. Мысли роились самые гадкие. В них Фирсанов Игнат врывался в ванную, рывком открывал душевую кабину, заходил внутрь, такой обнаженный и желанный. В них я вылетала из душа нагишом и прокрадывалась в спальню к Игнату, чтобы забраться под его одеяло и предъявить на него все права. Потому что я, черт возьми, его страж, и он должен принадлежать мне.
Нет, так нельзя. Я плотнее завернулась в полотенце и нырнула в гостевую, где ворочалась всю ночь и толком не могла уснуть от близости к человеку, с которым нас не должно было ничего объединять.
Ну а утром я как есть — без косметики, со встрепанными волосами, босоногая — заявилась на кухню, где Ирина и Игнат безмятежно завтракали.
— Доброе утро! — Сестрица оборотня помахала мне ножом. — Тебе тост с соком или гречневую кашу?
— По утрам она ест младенцев, — предположил Фирсанов.
— Нет, спасибо, в принципе не завтракаю.
Я села за свободный стул, подальше от Игната, который с интересом ковырялся в яичнице, и налила себе чаю.
— Что будешь делать с письмом? — Ирина обернулась ко мне, не переставая помешивать кашу в кастрюле.
— Она никуда не пойдет, — влез Игнат.
— Видимо, всё уже решили за меня. Остается отдаться на волю моему хозяину.
Фирсанов показательно возвел глаза к потолку, но в перепалку вступать не стал.
— Я согласна с Игнатом, — Ирина кивнула, — потому что те люди могут быть опасны.
— Мне теперь до скончания веков сидеть дома? — вопрос относился скорее к Фирсанову, чем к его сестре, но ответила она:
— Нет, конечно. Дай нам с Алексом подтвердить кое-какие загадки, и можешь быть свободна на все четыре...
Зазвонил её телефон, и Ирина, извинившись, вышла из кухни. Мы остались вдвоем с Фирсановым, завели какой-то непринужденный разговор. Кажется, я уверяла, что не нуждаюсь в сиделке, а Игнат повторял, что в моих интересах переждать здесь. Совершенно не помню, в какой момент промелькнула молния, и мы столкнулись. Не помню сказанных слов. Видимо, в дело пошли оскорбления. Случилось то, что неминуемо должно было произойти. Мы разругались. Не тихо-мирно разошлись по углам, не сбежали от ответственности, а накричали друг на друга. Наговорили столько обидных вещей, что хватило бы на сотню расставаний. Мы сделали всё, чтобы окончательно порвать друг с другом. А потом Фирсанов ушел.