Оборотень на щите
Шрифт:
— Знать бы еще, кто, — буркнул Ульф.
Локки, словно не услышав его, продолжил:
— Так и вышло. Только вместо клыков мой сын пустил в ход руки. Остальные асы — сошка, мелочь, с ними я разберусь сам. А теперь мне надо идти. Я должен принести радостные вести великим йотунам. Прощай, дротнинг Свейта. Не знаю, что еще вспомнит мой сын, но тебе придется с ним нелегко. Кстати…
Локки внезапно ухмыльнулся. Скорей с издевкой, чем радостно.
— Я все-таки подскажу, как жена нового конунга может обрести любовь народа Нордмарка. Есть две руны, Ингус и Бьяркан.
— А как же дети? — торопливо спросила Света.
Но она опоздала. Локки исчез, не дослушав ее вопроса, и на прощанье опочивальню залила беспощадно-белая вспышка.
— Я дать тебе свой дар, и ты догнать Локки, — объявила Света, умоляюще глянув снизу вверх на Ульфа. — Привести его. Надо знать, как лечить дети. Мы приносить больных к ворота, я чертить руна…
Ульф вздохнул. Обнял ее двумя руками, вскинул в воздух — и Света посмотрела на него уже сверху.
— Это бесполезно, — сообщил Ульф-Фенрир. — Среди рун нет ни одной, которая звалась бы Детской. Но волки отдадут детям все альвийские повязки, что у них есть. А ты поможешь тем, чье тело уже созрело. Это тоже немало, Свейта. Так ты остаешься, и мы забываем про Мидгард?
Веки на красноватом лице судорожно задергались, словно Ульф пытался их разлепить. На правом глазу неожиданно проклюнулась крохотная щелка, в которой что-то белело.
Зрение возвращается, радостно решила Света.
— А один раз в гости? — ответила она вопросом на вопрос.
И, не удержавшись, коснулась его лица. Кончиками пальцев, только на миг. Недавно наросшая кожа на скулах Ульфа была тверже, чем прежняя.
— В гости? — Веки Ульфа снова отчаянно дернулись. — Иногда из таких гостей не возвращаются, Свейта. И Локки этой возможности не упустит.
— Хорошо, — поспешно согласилась она. — То есть плохо, но я думать. А пока идем к ворота? Звать людей, лечить.
— Если ты хочешь, — согласился Ульф-Фенрир. В голосе его прорывались рычащие нотки, но Свете они казались удивительно напевными. — Только осени руной Бьяркан и себя. А то свалишься с ног. Помни, если подействует как надо, я буду рядом…
Света строго свела брови. Но не удержалась от пристыженного смешка, отыскивая гирлянду с рунными лоскутами в складках плащей. Напоследок предупредила:
— Пока оборотень звать к ворота раненый человек, я мыться. Одеться.
— Это правильно, — поспешно согласился Ульф. — Нечего бегать по крепости в плащах на голое тело.
Света, берясь за руну Врат, нахмурилась еще строже. Но сказанное так напоминало прежнего Ульфа, что взгляд ее из-под насупленных бровей вышел влюбленным. Обожающим.
Небо, выплакавшееся за ночь дождем, на рассвете блеснуло голубизной. Солнце первым делом дотянулось до залива, усыпав его гладь бликами. Затем, приподнявшись из-за гор, залило косыми лучами городские крыши — справа
Света, скользнув взглядом по конькам крыш, подняла руку.
— Этот последний, — предупредил ее Ульф, стоявший рядом.
Она молча чиркнула углем по плечу немолодого мужчины. Оборотень, который подвел его к арке распахнутых ворот, сразу отступил в сторону.
Несмотря на легкий морозец, с утра выстудивший воздух, мужчина был полураздет. И опоясан пятнами крупных ожогов. Света начертила у него на плече длинную, из четырех черт, руну Ингус, знак Мужской силы. Тут же придавила руну ладонью и на несколько секунд замерла.
Затем, уже отдергивая ладонь, она встретилась с мужчиной взглядом. Кивнула ему на прощание — опять молча, потому что на разговоры сил не было.
— Спасибо, дротнинг Свейтлан, — с тяжелым придыханием пробормотал немолодой мужчина.
Он отступил назад и после небольшой заминки повернулся к ней спиной. Следом пошел прочь от ворот, бережно неся перед собой обожженную руку. Шел, стараясь не задевать локтями красные пятна на боках.
Но шагал мужчина ровно, и помощь оборотня ему уже не требовалась. Еще дальше, в просвете улицы, виднелись люди, уносившие последнего из лежачих больных.
Хоть бы помогло, обессилено подумала Света, глядя вслед уходившим горожанам. В других городах, наверно, тоже много обожженных…
— Может, хоть сейчас нарисуешь себе руну? — спросил Ульф.
В следующий миг ноги Светы оторвались от земли. Она шевельнулась, устраиваясь поудобнее — у него на руках, в полутора метрах от земли.
— Руна Бьяркан, — настойчиво напомнил ей Ульф. — Теперь самое время. Рисуй.
— Нет, — выдавила Света. — Я спать немного, а потом дать тебе дар. Ты искать Локки. Он вести каждый ярл в его город, а следом я… мы идти с руна Врат к этот ярл. Я помнить их лица, идти к ним, в другие города. Помогать туда.
Огромные руки, обхватившие ее тело под лопатками и коленками, напряглись.
— Помогать туда, — пробормотал Ульф. — Заботы настоящей дротнинг никогда не кончаются? Хорошо, пусть будет по твоему. Дай мне твой дар прямо сейчас, Свейта. А к тому времени, когда ты проснешься, ярлы уже соберут в крепостях всех обожженных и обмороженных. Чтобы ты побыстрей добралась до каждого страдальца. Согласна?
— Ты тоже надо спать, — чуть слышно отозвалась Света.
— Я посплю, — пообещал Ульф. — Но волки спят меньше людей. И бегают дольше. Доверься мне, Свейта. Отдай на время дар.
Она, глядя на него, измученно вздохнула. Потом расправила на своей коленке полу плаща, сшитого из блекло-зеленого сукна. Углем нарисовала на ткани ломаную подковку руны Пертфу, и накрыла ее левой ладонью. Проговорила:
— Прими эту руну от меня в дар…
Спасибо Силунду, вдруг стрельнуло в уме у Светы. Научил, какие слова говорить.
— По моему согласию и по моей доброй воле, — закончила она.
Затем подсунула край плаща с нарисованным знаком под пальцы Ульфа — уже разогнувшиеся навстречу складке с руной. Света кое-как подвела под них ткань, стараясь, чтобы закорючка Чаши легла правильно…