Оборотень по объявлению. Судьбоносный песец
Шрифт:
Я совершенно не разбиралась в этом.
— Кто? Кое-кто упоминал совет оборотней. Знаешь таких? Это опасно?
— Очень. Похоже, у тебя на чашах весов смена внешности или жизнь. Тут не до желаний.
Я пошатнулась.
— Не переживай, я помогу. Моей клинике нужны такие люди, как ты. Смени внешность, запах, а я дам тебе новую работу и документы.
Я растерянно смотрела в стену напротив, не видя леопарда. Менять себя внешне было равносильно тому, что менять свою душу, — будто предать саму себя. Но если вопрос стоит о том, жить ли дальше с другой внешностью
— Елы-палы, а что у вас такие серьезные лица? — проскрипела Аленка со стола.
ГЛАВА 9
Никс
— Вот она. — Песец остановился у синей «субару». — Не подходи близко, чтобы не испортить след.
— Другие номера. Наклейки по кузову. — Макс ходил на отдалении, чтобы не спутать оставленные следы. — Ты уверен?
— Уверен. — Не колеблясь, песец ищейкой кружил вокруг припаркованной машины.
— Как ты понял? — Максу было действительно интересно, как это работает. Ни один рыжий не мог пожаловаться ни на нюх, ни на зрение. Даже в плохую погоду лисы видели на дальние расстояния, но вот так, чтобы на ходу остановиться прямо у изменившейся цели, не мог никто. Вот главе и было до жути интересно, как Никс сделал это, следуя по улицам города на машине, а не пешком.
— По кузову ни царапины, ни потертости. Фары на месте. Так как? — не унимался Макс.
— По запаху бензина с присадками. А еще у машины медоедки охлаждающая жидкость на выпускной коллектор капает и испаряется с характерным запахом. В остальном она лучше всех на моей памяти скрывает запах тела.
— И ты следовал за шлейфом, высунув нос по ветру из машины? — Лис замер, пораженный догадкой, а Никс посмотрел на него как на идиота.
— Достаточно было приоткрыть окно. — Песец отступил на шаг и начал изучать путаные следы у машины.
— Теперь я понимаю, почему ты лучший в преследовании. Кира далеко от тебя не убежит. — Макс хотел приободрить командира, но песец лишь сильнее нахмурился.
Никс задержался у передней пассажирской двери. Он уже выделил след ботинка Киры на земле из остальных, а теперь пытался урвать запах, хотя бы частицу.
«Бах-бах-бах!» — раздалось из багажника машины песца. Макс в ответ постучал по крышке багажника козлу-путешественнику, и шум стих.
— Не отвлекайся, я возьму его на себя. Только скажи: ты его планируешь вернуть в общество?
Никс лишь бросил быстрый взгляд в сторону автомобиля и без колебаний отрезал:
— Нет.
— Нет в тебе жалости и сострадания. — Несмотря на слова, Макс солидарно хмыкнул.
— Любой, кто обидит мою женщину, — труп. А он уже десять раз должен был отправиться в ад. В бардачке есть спрей с тонким носиком: просунь под резинку крышки багажника, и проблема вырубится на полдня.
— И что ты его сразу не устранил?
— Никогда не лишай себя источника информации. Пока не найду Киру, он будет жить, — мрачно заметил Никс, все еще жадно втягивая воздух.
— Что не так? — Макс пшикнул спреем в багажник и повернулся к командиру отряда. — Ты же всегда без проблем находил даже тех, кто пользовался уничтожающими запах распылителями.
— Медоедка использует
— Да веслом ее по заднице! — вспылил песец, резко вытаскивая голову из салона автомобиля. — На качельке ее солнышком да самотыком в землю!
Макс еще никогда не видел, чтобы командир спецотряда так психовал.
— Подойти можно или лучше не стоит? Ты там не взорвешься? — Макс не сделал ни шагу с места, понимая, что командира надо отвлечь разговором — так риск взрыва значительно меньше.
— Взорвусь. — Никс медленно прикрыл глаза — начал применять дыхательные практики.
Чего только не сделаешь, лишь бы не поехать крышей и держать себя в руках. От одной мысли, что не можешь взять след своей Неженки, хочется клыками разодрать сиденья в клочья. Да если бы это помогло, он бы так и сделал! Все, лишь бы найти частичку естественного запаха Киры. Но бесполезно, и от этого хотелось скрипеть зубами до крошек.
Никс уже чувствовал однажды это ощущение беспомощности и думал, что больше никогда не испытает его. Один раз он уже опоздал: его первая любовь прекрасно знала сильные стороны песца и таким же неведомым образом стерла себя с лица земли, оставив лишь записку. Черными чернилами содержимое въелось в душу песца: «Между мной и работой ты всегда выбираешь работу. Я ухожу, пока ты сам этого не понял и не бросил меня. Не ищи, мне слишком больно».
Чувства между ними действительно сошли на нет, а Никс уверенно поднимался по карьерной лестнице. Поступок девушки отозвался в нем легкой болью, парой дней поисков и благословением бывшей возлюбленной на счастливую жизнь. Решила уйти, значит, он не будет держать. Разошлись судьбы и пути, но как бы не так!
Только спустя две недели Никсу сообщили о найденном в ущелье теле. Наверху она оставила рисунок разбитого сердца — послание для него. С тех пор песец больше не заводил серьезных отношений, не желая повторения трагедии прошлого.
И теперь истинность взяла его за грудки — не отвертишься. Мозг просто тонул в картинках их совместной близости, голова взрывалась от постоянного повторения стонов Неженки. Девушка словно стояла у него на записи. Вариантов нет, выбора нет, он будто на игле.
А она? Что чувствует своим человеческим сердцем и инстинктами? Они вообще у нее есть? Хотя бы тот, который самосохранения? Чем она думала, когда связалась с медоедкой? Уж явно не о песце!
Неужели ее совсем не тянет к нему?
Песец со злостью взлохматил волосы и каким-то диким взглядом посмотрел в пространство. Позволил себе постоять так пять секунд, мысленно заковывая себя в латы самообладания, а потом подошел к единственной зацепке, которая в большом городе не значила почти ничего, — к следам обуви. Если в парковочном кармане их еще можно было выделить, то на тротуаре, где прошли уже несколько десятков человек, найти отпечаток было просто чудом.
Никс сфотографировал и на глаз измерил след, отослал своей команде. Связался со всеми: