Оборотень по объявлению. Тень
Шрифт:
Я засмеялась. Папа всегда умел разрядить обстановку.
На следующий день он провожал меня с таким потерянным выражением лица, что мы с родителями переглянулись. А когда я села на заднее сидение, Бура вдруг плюхнулся рядом.Бура тоже хотел что-то сказать, но так и не решился.
Родители обернулись, посмотрели на нас круглыми глазами. Я повторила за ними и посмотрела на чернобурого.
– Ты куда?
– С вами. Давно хотел побывать в клане городских лис. Может, мне там больше понравится, чем мерзнуть в Заполярье. Возьмете?
Папа с мамой вопросительно посмотрели на меня. Я видела, что они
Сопротивление во мне ответило:
Мама рассеянно поправила волосы. Пап откашлялся.– Возьмем. Да, мам, пап?
Бура сказал:
– Не переживайте. Я понимаю, что могу сделать хуже. Высадите меня заранее, я сам найду дорогу в клан лис. Только это… – Бура посмотрел на меня. – Держите на связи, что у вас там происходит.
Мы с родителями переглянулись.
– Ну и любопытный ты, – усмехнулась я.
Папа издал странный звук, больше похожий на кряканье.
Так мы и отправились в путь. Дни шли, а мы будто и не спешили вовсе. Ехали спокойно, досыта ели по пути, спали в мотелях. Родители расспрашивали Буру о его прошлом, и я с удивлением узнала, что он не помнит ничего, что было до песцов. Когда его нашли, он почти замерз насмерть.
Я видела, что папа не поверил ему, а мама прониклась еще большим сочувствием. Мне же казалось, что Бура явно что-то не договаривает, но лезть под кожу не стала.
Если хочет стать городским лисом – в путь дорогу. Я понимала, что там больше перспектив и вариантов, так что не видела в поступке Буры ничего такого. В отличие от мамы. Она мне то и дело шептала о том, что чурнобурый точно ко мне неровно дышит.
Бред же!
Я этого наслушалась еще у полярных, когда вернулась, вся пропахшая им. Пусть думают, что хотят. Моя жизнь невольно стала достоянием общественности, и я могла только игнорировать веское мнение других обо мне.
Город встретил нас таким проливным дождем, что знакомство Буры с городом пришлось отложить. Мы подбросили его прямо до хостела, и он так быстро растворился в стене дождя, что оставил чувство недосказанности.
– Недоговаривает парнишка, – резюмировал папа.
– У каждого есть секреты. Полярные про него тоже самое рассказывали.
– Ты видишь, как он в городе ориентируется? Даже под дождем тут же нашел, куда идти. Не глазел по сторонам. Не терялся. Не пугался громких звуков. Не сворачивал головы на поток машин.
– Милый, у нас мало проблем?
– Нет, просто Бура же… – Папа посмотрел на меня в зеркало заднего вида и осекся. – Ладно, поехали. Нас ждут.
Я не могла смотреть на Тень и Настю – они слепили меня своим счастьем, как солнце, а мне хотелось спрятаться за черными очками.Клан Бродячих поразил всю нашу семью. У них была лисья общность, волчья организованность, медвежья уверенность в себе и разносторонность гибридов. Говорят, Тень оставил лучших из лучших. По пути в главный дом я видела, как свирепый с виду лысый сверх пропалывает розарий от сорняков. А мелкий и юркий оборотень прикручивает милый флюгер с птицей к крыше. Но было тут кое-что необычное. Почти все оборотни скрывали свой запах, поэтому определить зверя было практически невозможно. Лишь по ловким движениям можно было заподозрить лис, по силе – медведей, а по жажде быть в компании – волков. Мама, правда, как-то различала
Вдруг, эта животная привязка настолько велика, что я не смогу ей сопротивляться?Но сколько не тянуть время, от действительности не убежать. А она такова, что я должна встретиться лицом к морде с Сашей. Положа руку на сердце, я не хотела бы, чтобы он навсегда остался зверем. Такую участь никому не пожелаешь. Но я опасалась другого – истинности. Сейчас она казалась мне злейшим врагом, которого я победила, но который грозил возродиться при встрече с бывшим.
Сашина мама поняла выражение лица по-своему. Сказала:
– Не держи на сына зла. Мы будем рады любой твоей попытке. Можешь даже просто побыть рядом с ним.
К моему удивлению, Сашу в облике зверя не закрыли в подвале, не держали в клетке и даже не в тренировочном зале. Ему отвели спальню.Тетя Вера взяла мою руку и сжала, глядя в глаза. Я кивнула, не в силах что-то обещать.
– Мы подумали, что домашняя обстановка поможет быстрому обороту. Когда-то Саша всегда оставался в этой гостевой комнате. – Настя вела меня на второй этаж, прихрамывая.
– Нога так и не зажила?
– Я была в папином отряде, – сказала я, следя за реакцией.– Я немного ей злоупотребляла, – сестра Саши посмотрела вниз, а потом на меня: – А тебе к лицу воздух Заполярья. Ты такая румяная. Хорошо выглядишь!
Брови девушки удивленно приподнялись.
– В отряде? Тебе же никогда это не нравилось.
– Это Саше не нравилось, а мне очень даже по душе.
– Оу, – Настя растерянно моргнула, а потом кивнула своим мыслям. – Думаю, Саша будет приятно поражен.
Я взялась за ручку двери:
– Мне это не нужно.
И вошла внутрь.
Черный зверь занимал всю огромную кровать. Вытянутая морда лежала на лапах, взгляд направлен на меня. Округлые уши стояли – ловили каждое слово.
Я очень опасалась первого взгляда глаза в глаза, но когда это случилось, меня внутри отпустило.
Знакомый с детства Саша и его зверь. Что я испытываю глядя на него?
Я все также хорошо знаю, что значат его взгляды и движения. Вижу, что ему плохо. Ничуть не лучше, чем мне.
И эта грусть подтолкнула меня от двери, и я, не боясь, села на свободный край кровати рядом с хвостом.
– Привет.
Саша приподнял морду и кивнул. Втянул воздух, и я на несколько секунд застыла, пугливо ожидая непонятно чего.
Но ничего не произошло. Несколько минут мы провели в полнейшей тишине и почти не шевелясь.
Замотал ей.И как мы пришли к этому гробовому молчанию? У нас столько теплых воспоминаний из детства, связанных друг с другом, что это невозможно вырвать из памяти или забыть. Это мое прошлое. Его прошлое. Но сейчас… – Наверное, я должна испытывать чувство вины, но у меня его нет. Наоборот, – сказала я, и Саша вскинул морду.