Оборотень

Ганиева Алеся Алексеевна

В доме темно, сколько же время? Неужели все спят? Интересно, тётя Гвэн уехала или дрыхнет в комнате для гостей? Не хотела бы ей попасться на глаза с утречка. Начнет опять свои нотации о чести и праведности. Черт ее дёрнул в гости припереться!

Устало иду в комнату, звук отъезжающей машины так и не слышно. Хоть бы он перенес не так болезненно, как я переживаю разлуку с Робэрто. Скидываю платье и зарываюсь в одеяло, голова тонет в перине, словно тону в пучине. Заглушается окружающий мир — голос Джэксона звучит в заложенных ушах. Закрываю

глаза, его образ — растерянные карие глаза и нахмуренные черные, широкие брови.

— Как же мне жаль, что всё так вышло…

***

Так сладко спится, но какие-то звуки в комнате мешают. Переворачиваюсь к стене, не открывая глаз, наверно, мама ходит по комнате.

— Уже не спишь! — ну вот что ей с утра нужно?

— Мам! — кричу в подушку. — Ты мне мешаешь! Никакой личной жизни!

— Чего ты там распищалась? — плюхается на край кровати. — Глянь! — дергает меня за плечо.

— Чего там? — лениво переворачиваюсь. — Ого, от кого это?

Мама открывает черный, замшевый футляр — золотая цепочка с подвеской в виде ключика. Тру глаза, пытаясь хорошо рассмотреть изделие. Сажусь удобнее, вытаскиваю и начинаю крутить в руке. Ажурный ключик из желтого золота с вставкой из…

— Как ты думаешь, что за камень? — прозрачный, сверкающий.

— Думаю, бриллиант!

— С чего вдруг такая уверенность? — перевожу на нее взгляд.

— Я, конечно, не эксперт, но для простого камня у него граней слишком много. И вообще, не думаю, что такую вещь дарили бы простую.

— Какую - такую? — ни малейшего понятия, о чем она?

— Это своего рода романтический символом, который используется в качестве признания в любви — и даже как замена помолвочному кольцу! — закатывает глаза, а я боюсь представить, от кого это?

— И откуда такие сведения?

— Пока ты спала, я в интернете прочитала! — ну кто бы сомневался!

— Класс! Ты хочешь сказать, что это — предложение руки и сердца?

— Не хочу сказать, а уже сказала!

— Да нет, мне кажется… — слова путаются среди молниеносных мыслей.

— Что бы тебе не казалось, но Джэксон, видимо, настроен серьезно, — берет ключик из руки и начинает вертеть.

— Так это от Джэксона?

— Какой бы противной Гвэн не была, но то, что он слишком взрослый для тебя…

— Мам! Мы не встречаемся! Да наши отношения и дружбой-то не назовешь! — начинаю отпираться, запинаясь.

— То, что вчера было у дома — это точно трудно назвать дружбой! — выпучила на меня глаза.

— Ммм… — она всё видела?

— Я про поцелуй…

— Ты подглядывала за нами?! — не могу поверить, что моя мама следит за мной.

— Не подглядывала, а смотрела в окно. Имею на это полное право в собственном доме!

— А папа?

— Они выпили с Гвэн, и он спал, как убитый.

— Ну хоть он ничего не видел, — чувствую, как щеки заливаются краской от неловкости.

— Эмили, пойми, — тихо начала мама. — Джэксон симпатичный, очень приятный и воспитанный

мужчина. Внимание неплохо уделяет, — показывает на подарок. — Но он вырос из того возраста, когда можно подурачиться, сходить на какую-то подростковую вечеринку, хоть и говорят, что мужчины, как дети. С ним ты потеряешь свое юношество, так как он из своего уже вырос. То, как он сдержано повел себя с Гвэн, как был обходителен со мной и вежлив с твоим отцом, о многом говорит.

— Мам! Хватит! — возмущенно соскакиваю с кровати. — Я не собираюсь за него замуж!

— А просто гулять с таким ни к чему хорошему не приведет!

— Мы друзья! Не больше…

— Зато сморит на тебя, как волк на овечку, — прошипела сквозь зубы.

— Мне плевать, как он смотрит!

— Тогда верни ему обратно! — сует в руки украшение. — Повезло, что папа не нашел это! — встает с кровати.

— Не нашел где?

— В букете с розами, — недовольно посмотрела на меня, — И вот это ещё было! — вытаскивает из кармана открытку и кидает на кровать.

«Когда-нибудь мы откроем дверь своей мечты и окажемся в сказке!»

— Ясно, — глазами пробегаю по словам. — И это читала? — возмущенно смотрю.

— Цветы были даренные мне, а открытка не запечатана! — хлопнула дверью. — Уже звонил два раза! — голос с лестницы.

Сажусь медленно и перечитываю, холодком отдает по телу и болью в душе. Чувствую себя такой сволочью. Но что можно поделать, если это не взаимно?

— Неисправимый романтик, — кладу ключик в футляр и убираю в тумбу.

Будет неправильно надеть это. Если мама права, то Джэксон может неверно расценить мои действия. Вещь, конечно, безумно красивая и, наверно, дорогая. Как подвернется момент, нужно будет вернуть!

***

Идут дни, медленно и нудно. Тетя Гвэн гостит уже целую неделю и выносит мозг всем по очереди. Папа уже и сам не рад своей любимой сестренке. Намекал несколько раз, что ей пора и честь знать, но та делает вид, что не понимает, и продолжает свои умные воспитательные работы.

Сижу затворником дома, нос не высовываю даже в окно. Слезы уже давно закончились, я просто бьюсь в сухой истерике.Мысли о Робэрто все еще терзают. Что только в голову не приходило, вплоть до «Заболел и умер»! Надеюсь, что это всего лишь дурная фантазия!

Катрина вся в учебе, ей не до меня. Джэксон упорно звонит каждый день. Поначалу я не поднимала телефон, но потом нарвалась на отца и не хотела выставлять Джэксона в дурном свете. Началось с простых “Как дела?” и пошло-поехало. Ночами напролет болтаем ни о чем. Выходить к нему не решаюсь, будет неловко смотреть в его глаза. Да и к чему встречи, в которых ложные надежды?

Через пару недель вызвали в школу. Сдала экзамен с прошлогодниками, чувствовала себя хуже не придумаешь — глупо, тупо. Как же неприятно не вписываться в колею жизни. Весь наш класс уже давно в колледже, а я среди балбесов сдаю тест, который даже неуч сдаст на отлично!