Оборотень
Шрифт:
— Шампанское — Моэт и Шандон, — ого, кто-то передумал?!
— Так, значит, мы будем пить сегодня? — не могу сдержать довольной улыбки.
— Мисс Браун, вот что-то я вас понять не могу! — откидывается на спинку стула. — Вы так отчаянно стремитесь напиться? Причина — ваш день рождение? Или есть ещё что-то? — вздергивает правую бровь и оценивающе смотрит.
Даже не знаю, что и ответить. Действительно я бы сейчас не отказалась расслабиться, да так, чтоб забыть обо всем, что со мной произошло! Но что могу сказать Джэксону, он всегда такой правильный
— И все-таки, ты не договариваешь…
— А ты, наверно, не любишь пьяных женщин? — усмехаюсь в ответ.
— Да мне все равно! — нервно отмахнулся.
— Да, мне тоже, — и почему мне так смешно видеть, как он бесится на ровном месте?
— Что тоже? — огрызается.
— Плевать на алкоголь! — перефразировала, чтоб уже прекратить бесполезный спор.
— Что-то мало верится…
— Ты о чем? — он решил меня вывести? — Я вообще молчала про спиртное! Это ты начал - «Клуб, алкоголь! Зажжем твой день рождения!»
— Девушка! — на весь зал. — Принесите нам Виски — White Horse! — злобно смотрит на меня.
— Джэксон, ты чего? — одергиваю его.
Как-то погано на душе стало, что с ним такое происходит? Он старается быть милым и хорошим и тут же взрывается на каком-нибудь пустяке. А я только подливаю масло в огонь, больше злю, чем пытаюсь помочь.
— Не нужно Виски! — тут же наперерез его слов. — Да что с тобой такое?! — наклоняюсь к нему, пытаюсь сказать как можно тише.
— Тот же вопрос хотел бы задать тебе! — прошипел сквозь зубы. — Может, пьяная ты будешь сговорчивее! — нервно встал.
Противный скрип стула по полу, заставил съёжится. Лицо переполнено гневом, бледнее белого, глаза полны злости. Скулы напряжены, с трудом переводит дыхание.
— Ты куда? — хватаю его за руку. — Блин, Джэксон, я тебя совсем не понимаю! Не уходи!
— Лучше не трогай меня, — опустил взгляд на мою руку с неприязнью.
— Да вот как бы не так! — тоже соскакиваю и нагло смотрю ему в глаза.
— Когда я прошу не трогать меня, лучше не трогать, — прошипел сквозь зубы и вырвал руку из моей ладони.
Мимо прошел, задел плечом так, что я рухнула обратно на свой стул. И куда ушел? После такого даже поворачиваться не стала. Пусть катиться куда хочет!
Встал комок, слезы подкатили, не могу ровно вздохнуть. Как же я устала от этой жизни! Не могу ничего поделать, не в силах что-то изменить. Как какая-то марионетка, как меня крутанут, так и верчусь. Сначала Робэрто воспользовался мною, теперь Джэксон ведет себя, как взбешенный зверь.
Как же мне всё надоело! Хочу просто взять да раствориться в воздухе, и что бы проблемы исчезли сами собой. Нет меня, нет проблем, нет боли, нет обид…
— Кхм… — в микрофон знакомый голос.
Джэксон сидит на стуле с гитарой в руке, а микрофон наклонен ко рту. Глотаю выкатившие слезы, пытаюсь незаметно вытереть.
— Хм… Ееее… — бьет по струнам и улыбается, словно ничего и не произошло.
Смотрю
Все посетители смотрят на него, а затем на меня. Немного неловко, но в тоже время очень приятно. Я догадывалась, что он романтик, но не до того, чтобы играть на гитаре для друга, правда же?
Просто взять и сыграть, и, наверно, в качестве заглаживания вины?
— Буду твоей стеной, ты мой путь судьбой,
Будь со мной, и будь собой.
Ты моя… равномерная.
Голос прожигает насквозь, а, может, и слова. Далеко не до смеха!
— Буду твоей мечтой, для тебя дом построю,
Будь со мной, и будь простой.
Ты моя… современная.
Болью отдаются слова в голове, как бы не противоречила себе, а разум твердит одно…
– Буду твоим героем, а ты моей звездой,
Будь со мной, с душой пой.
Ты моя… женственная.
Холодок бежит по коже, Джэксон, что ты творишь! Лучше б ты меня унизил, снова бросил, тогда не было бы так больно.
– Впереди много дней, а вместе мы сильней,
Будь моей, на все забей.
Ты моя… такая нереальная.
Не реально слышать такое и понимать то, что он чувствует сейчас.
— У нас одна параллель, а на дне много камней,
Будь моей, среди этих морей.
Ты моя… та самая.
Смогу ли я быть твоей, когда ты узнаешь правду? Захочешь ли ты быть со мной?
— Все что было до меня, обнуляй. — если бы это только было возможно!
Жизнь море. Ща поныряем.
Только ты давай, мне доверяй,
И мы телепортом с тобой прямо в рай.
Ты та, о ком бьется в моей груди…
И я улетаю.
Без сомнения, это признание в любви. Открывает то, что так долго не решался сказать. Но почему только сейчас? Всего этого жду от другого, но жизнь, как всегда, распоряжается по-своему.
Ещё месяц назад я тебе доверяла, хотела обрести рай с тобой, но ты прогнал. И всё же, ты мне дорог, так как мне больно от того, что твое сердце бьется обо мне, а мое пусто.
Кладет гитару и спрыгивает со сцены. Какие-то ребята со скрипками появляются сзади и начинают играть. Затягивают мелодию у моего уха, точно это для меня. Что ещё задумал Джэксон?
Самоуверенно шагает ко мне, я бы после такого сгорала от смущения, но это не про него. Молча берет меня за руку и поднимает. Кладет руку на талию, другую сжимает в ладони. Кружит в медленном танце, крепко прижимая к себе. Я молчу, и он молчит. Мне неловко, а у него, наверно, с души камень сошел.
Прижимаюсь к его груди и музыка действует на меня, как успокоительное. Хорошо в его объятьях, но как в дружеских. Как бы хотелось быть его другом, хорошим другом, в котором он не разочаруется. После этой песни сомневаюсь, что мы сможем общаться дальше. Его признание разрушило нашу дружбу, так же, как тогда, месяц назад, потребовав от него большего, я осталась ни с чем.