Оборотная сторона полуночи
Шрифт:
– Здесь... здесь красиво, – добавила она заикаясь.
Фрэзер насмешливо смотрел на нее. Кэтрин догадывалась, что он читает ее мысли, и от этого чувствовала себя ужасно.
– Пройдем в кабинет.
Кэтрин последовала за Фрэзером в большую комнату, отделанную деревом, выдержанную в темных тонах и уставленную книгами. В ней чувствовалось что-то от прошлого века, благодатная атмосфера более спокойной и размеренной жизни.
Фрэзер наблюдал за Кэтрин.
– Ну как? – серьезно спросил он.
Она не собиралась вновь
– Это поменьше библиотеки конгресса, – осторожно ответила Кэтрин.
Он расхохотался.
– Вы правы.
В кабинете появился Фрэнк с серебряным ведерком. Он поставил его на бар в самый угол.
– В котором часу вы будете обедать, господин Фрэзер?
– В семь тридцать.
– Я скажу повару.
Фрэнк вышел из кабинета.
– Что вам налить?
– Спасибо, ничего.
Он взглянул на нее:
– Кэтрин, вы что, не пьете?
– По крайней мере на работе, – ответила она. – Иначе я перепутаю «р» с «q»?
– Вы хотите сказать – «р» с «q»?
– Нет, «р» с «о». На клавиатуре эти буквы расположены рядом.
– Я не знал.
– А вам и не надо. Вы для того и платите мне столько каждую неделю, чтобы я разбиралась в таких вещах.
– Что я вам плачу? – спросил Фрэзер.
– Тридцать долларов плюс обед в красивейшем доме Вашингтона.
– Вы уверены, что не передумаете? Может, выпьете?
– Нет, спасибо, – ответила Кэтрин.
Фрэзер приготовил себе мартини, а Кэтрин ходила по кабинету и смотрела на книги. На полках стояла вся традиционная классика. Кроме того, целую секцию занимали произведения на итальянском языке и еще одна секция была заполнена литературой на арабском.
Фрэзер подошел к ней и встал рядом.
– Неужели вы действительно говорите по-итальянски и по-арабски? – спросила Кэтрин.
– Да, я прожил на Ближнем Востоке несколько лет и выучил арабский.
– А итальянский?
– Одно время у меня была итальянская актриса.
Кэтрин покраснела.
– Простите. Я не хотела вмешиваться в вашу жизнь.
Фрэзер посмотрел на нее так, словно это извинение сильно его позабавило, и Кэтрин почувствовала себя школьницей. Она сама не знала, ненавидит она Уильяма Фрэзера или любит его. В одном она была твердо уверена: он самый приятный мужчина из всех, которых она встречала.
Обед оказался превосходным. Он состоял из блюд французской кухни с божественными соусами. Понятно, почему три раза в неделю Фрэзер по утрам занимался в спортивном клубе.
– Ну как обед? – спросил Фрэзер.
– Уж, конечно, не похож на то, что дают в столовой, – ответила Кэтрин с улыбкой.
Фрэзер рассмеялся:
– Надо как-нибудь поесть в столовой.
– Я бы на вашем месте этого не делала.
Он взглянул на нее:
– Что, там так плохо кормят?
– Дело вовсе не в еде, а в девушках. Они вам прохода не дадут.
– Почему вы так думаете?
– Да они только о вас и говорят.
– Вы хотите
– Вот именно, – улыбнулась Кэтрин.
– Наверное, задав все вопросы, они бывают сильно огорчены, что не получают нужных сведений.
Кэтрин отрицательно покачала головой:
– Это не так. Я сочиняю о вас разные истории.
Фрэзер откинулся на спинку кресла и, расслабившись, потягивал бренди.
– Какие истории?
– Вы уверены, что хотите знать об этом?
– Разумеется.
– Что ж, я убеждаю их, что вы страшный человек и весь день кричите на меня.
Он улыбнулся:
– Ну уж не весь день!
– Я рассказываю им, что вы заядлый охотник и во время диктовки разгуливаете по кабинету с заряженным ружьем, а я до смерти боюсь, как бы оно не выстрелило и не убило меня.
– Наверное, это несколько сдерживает их интерес ко мне.
– Они увлеченно пытаются выяснить, какой же вы на самом деле.
– Ну а вы сами выяснили, какой же я на самом деле?
Кэтрин заглянула в его светло-голубые глаза и тут же отвернулась.
– Полагаю, что да, – ответила она.
– Так кто же я?
Она вдруг почувствовала сильное внутреннее напряжение. Обмен шутками закончился, и беседа приобретала серьезный оборот. Наступил волнующий и неприятный момент. Кэтрин промолчала.
Фрэзер на секунду взглянул на нее и улыбнулся.
– Я – скучный предмет для обсуждения. Хотите еще десерта?
– Нет, благодарю вас. Я теперь неделю не буду есть.
– Тогда давайте поработаем.
Они работали до полуночи. Потом Фрэзер проводил Кэтрин до двери, а снаружи ее уже ждал Толмедж, чтобы отвезти домой.
По пути она не переставая думала о Фрэзере. О его силе, юморе, сострадании. Однажды кто-то сказал, что мужчина должен стать очень сильным, чтобы позволить себе быть мягким. Нынешний вечер оказался самым лучшим в жизни Кэтрин, и это почему-то беспокоило ее. Она боялась превратиться в одну из тех ревнивых секретарш, которые сидят в конторе целый день и ненавидят любую девушку, звонящую боссу по телефону. Нет, она не позволит себе такого. Все девушки, состоящие на государственной службе, охотятся за Фрэзером. Она не собирается присоединяться к их своре.
Когда Кэтрин вернулась домой, Суси ждала ее. Едва она открыла дверь их общей квартиры, как подруга накинулась на нее.
– Ну, выкладывай! – потребовала Суси. – Что случилось?
– Ничего не случилось, – ответила Кэтрин. – Мы вместе обедали.
Суси бросила на нее недоверчивый взгляд:
– И он даже не пытался к тебе приставать?
– Ну конечно, нет.
Суси вздохнула:
– Я могла бы догадаться. Он просто побоялся.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, детка, что ты строишь из себя Деву Марию. Он, наверное, боялся, что, если дотронется до тебя, ты заорешь «Насилуют!» и упадешь в обморок.