Оборотная сторона жизни
Шрифт:
Украшения. Гарнитур из черного самородного железа, очень редкого металла, славящегося своими качествами: стойкость к коррозии, такая же, как и у благородных металлов типа золота; прочность, износостойкость, тугоплавкость. Из него делали украшения для правящей семьи, ритуальное оружие. Этот металл никогда не попадал в руки тех, кто не являлся кровным родственником Повелителя. Уже это заставляло преисполниться самыми мрачными подозрениями.
Но, больше всего Беллета нервировало кольцо, которое он углядел на пальце странного существа. Явно так называемое "Кольцо принадлежности".
То, что у нежити было такое, удивляло не сильно, особенно в свете всплывающих подробностей: мало ли кого хоронили в Лесу, влезать в дела Повелителя чревато потерей здоровья и положения, а то и жизни.
Он напрягся, пытаясь разглядеть кольцо, пока нежить цепко держала предпоследнего урр-укхая, вытягивая из него жизнь. Последний оставшийся в живых контрабандист заметался, не в силах решить, какой способ уйти из жизни предпочтительнее. Удар, погрузивший его в беспамятство, нанесенный маленьким кулачком, поставил точку в его размышлениях.
Нежить подняла голову, покрытую глубоко опущенным на лицо капюшоном, неторопливо сматывая цепь и перекидывая ее через плечо. Валяющийся на песке в полном отрубе контрабандист не подавал признаков жизни, и только еле видимое движение грудной клетки не давало причислить его к мертвецам.
Сидхе напряглись, не зная, чего ожидать.
Нежить закончила прихорашиваться, поправив ашутту и украшения, задумчиво приложила пальцы к губам, невидимым в тени капюшона. Постояла, что-то обдумывая.
Беллет вспотел, невзирая на охлаждающие артефакты.
О чем она думает?
Быть им или не быть?
Очень животрепещущий вопрос, особенно в данной ситуации.
Рука воина потянулась к оружию, была надежда на то, что если нежить проявит агрессию, они смогут ее упокоить. Будут потери, это факт, но и шансы у них есть, и немалые.
Нежить плавной походкой, покачивая мосластыми бедрами, направилась к ним, Беллет подобрался, обшаривая ее глазами в поисках зацепок. Шаг, еще шаг, еще...
Взгляд сидхе зацепился за кольцо, и сердце воина рухнуло в пятки.
На тощем черном пальце, увенчанном длинным прямым когтем, сверкал крыльями и ловчими щупальцами дракк-кверт.
Символ Правящей семьи.
***
– Что же за день сегодня такой?
– тоскливо думал Беллет, наблюдая, как к ним приближается принцесса Правящего дома. То, что принцесса - это совершенно ясно, кольцо не оставляет никаких шансов на ошибку: получить дракона Хаоса на палец можно только из рук Повелителя, только по его прямому и недвусмысленному желанию.
Самозванцы у сидхе не водятся, они ведь не люди, довольно часто развлекающиеся таким
Даже дети Повелителя, рожденные в законном браке, не считались законными принцами и принцессами до тех пор, пока отец не решал дать им Кольцо признания. Только после этого действия, осуществленного хотя бы при одном свидетеле, ребенок обретал статус законного потомка по прямой или боковой линии, если это были племянники или племянницы, или родные дети, которых по каким-то причинам убрали из очереди к трону.
И плевать, что эта вот самая принцесса давным-давно мертва! Неуважения она не потерпит, а никаких указов на тот счет, что мертвым нельзя оказывать почести и игнорировать их статус, он не знал.
Беллет не помнил, чтобы придворные упоминали наличие у Эссертиала хоть каких-то детей, неважно, законных или нет. На эту тему никто не говорил, хотя придворные дамы из кожи вон лезли, чтобы заиметь от своего неуловимого в брачные сети Повелителя потомство, чему тот активно сопротивлялся, предпринимая меры для предупреждения подобного сюрприза.
А правит нынешний Повелитель уже тысячу лет, круглая дата, отмеченная грандиозным празднеством. Следовательно, вывод можно сделать только один: это ребенок его старшего брата, правящего крайне недолго, и слетевшего со своего места очень резко и болезненно.
Конечно, он о данной принцессе не слышал, и даже упоминаний о ней не встречал, но это ничего не значит. Это неважно. Так же, как неважен тот факт, по какой именно причине признанного потомка правящего рода законопатили в Лес, где хоронили очень определенный контингент. Не их ума это дело, совсем не их. Им еще жить охота, долго, хорошо, подальше от этих песков, Леса, наглых контрабандистов, шастающих по округе, как тараканы, и прочих малоприятных вещей.
У них и так жизнь не мед со сливками, им еще разъяренной нежити под боком не хватало!
А то, что характер у данной особы будет жуткий, и так понятно, даже самому тупому слизняку. Посиди в склепе Боги знают сколько времени, выкопайся оттуда, в зеркало посмотри... а если ее еще и разбудили!
Беллет и сам не любил, когда ему прерывали сон, так что, представить негодование мертвяка, вырванного из состояния покоя каким-то жадным полудурком, копающимся в не принадлежащей ему могиле, как у себя дома, он мог. Запросто.
У него самого после некоторых рейдов видок был не лучше, да и самочувствие соответствовало... Рядом засопел Корган, и Беллет, вместе со всеми с грустью осознающими перспективы на дальнейшую жизнь членами отряда, опустился на одно колено, склоняя голову в поклоне.
– Долгие лета высокорожденной госпоже!
***
Опущенные долу глаза отметили, как рядом с ним заколыхался многослойный подол ашутты, скользя по босым ступням, повинуясь порывам ветра. На затылок легла узкая, с длинными тонкими пальцами, ладонь, слегка уколов кончиками острых когтей.