Оборотная власть
Шрифт:
– Расслабься, пока все живы, - бросает через плечо и уходит в душ.
В каждом слове намек чудится, безумие.
Перед глазами стоит его голая спина с ярко розовыми полосами, словно огромная лапища прошлась и вспорола кожу. Мурашками покрываюсь, сжимаюсь, не зря пришло в голову, смертью веет от него.
Кидаюсь к покупкам, руки не слушаются, вытаскиваю, роняю. Кричу мысленно: Юля, он все слышит, успокойся. Прикрыв глаза на мгновение, перевожу дыхание и стараюсь спокойно найти спрятанное для меня. Попадается мед, впервые вижу, чтобы банка была упакована в картонную коробку. Разрываю и удерживаю выдох, сверток,
Арис, зачем ты это сделал?!
Глава 31
Обхватив плечи, смотрю ему в затылок, сердце мое не может угомониться, оно проламывает грудную клетку, желает выскочить наружу. В этот раз Арис долго в душе был, как никогда, я успела перебрать тонну воспоминаний, переосмыслить поступки, начиная с момента первой встречи, заодно приступить готовить, вполне с успехом.
В пальцах зажата капсула, окончательное решение принято. Один шаг, всего один, последний.
Вся покрыта мурашками, знобит до такой степени, что колени дрожат. Демон души моей все слышит, чувствует и открыто игнорит. От этого страшнее, никогда не знаешь, что у него в голове и что он сделает в следующую секунду. Широкая спина, мощные плечи, расслаблены, сидит за столом, перед ним телефон, уже с полчаса перебирает какие-то видео записи, явно с камер наблюдения, сделанные в ночное время. По несколько раз просматривает, сосредоточен. Руки мои не слушаются, но я умудряюсь не перевернув, засунуть в духовку доходить до готовности две порции отбивных с помидорами и сыром. Брокколи и цветная капуста сварились раньше положенного, побоялась остынут, отправила вместе с мясом, теперь видимо они развалятся. Еще пять минут и можно подавать... Боги, дайте мне сил выжить, я так сильно хочу жить, дышать свободно. Стать снова личностью, забыть мерзкое понимание того, что я не больше, чем вещь.
Пока часы слишком медленно отсчитывают оставшееся время, собираюсь духом заговорить.
– Арис?
– зову охрипше, с дрожью.
Я настолько жалкая, до жути противно, ни с чем справиться не могу.
– Уу, - откликается, потирая переносицу.
Он недоволен чем-то, раздражен немного. Успела выучить повадки на твердую пять. Тут бы смешку вырваться, да не до смеха.
– Ты не уезжал? Или сорвался...
Не могу до конца выразить мысль, сформулировать правильно вопрос. Хаос в голове, шум в ушах глушит немного.
– Ночью пришлось стартануть. Выходные отменились.
– Ты был в городе?
– Не совсем.
Кажется он сейчас обернется ко мне, нет, снова занят просмотром видео. Пробегаюсь вскользь по розовым следам на спине, внутренне содрогаюсь, картинки яркие рисует воображение. И все же спрашиваю иное.
– Почему ты нигде не поужинал?
– зачем, итак ясно, дальше доказывать некуда.
Аристарх застывает на мгновение, блокирует мобильный, отшвыривает, тот зависает на краю стола. Еще пара миллиметров и упал бы.
– С твоих рук хочу, - впечатывает в меня каждую букву, не оборачиваясь.
Настолько верит? Уверен в себе, во мне, знает исход или рискует? Все, больше не могу.
Страшно и то и другое, боль расползается, обиды лезут наружу, захлестывают, напоминают пережитое меньше, чем за год. Как я буду без него? Зачем заставляет пройти очередной круг ада? Сплошь вопросы, выворачивающие внутренности.
– Родная моя, кончай дрожать, накорми уже, - устало говорит.
Кому-то надоело играть в кошки-мышки, требует здесь и сейчас, терпеть больше, цирк развернувшийся на его глазах, не намерен.
Открываю ящик стола, достаю спрятанные документы, кладу на пустую тарелку и с грохотом ставлю перед ним, а поверх припечатываю злосчастную капсулу, что все минуты терзаний сжимала в кулаке.
Молчит, я статуей ожидаю участи. Поднимает на меня взгляд, будь я проклята, если там не буря.
– Юль, ну можно было сначала накормить?
– искренний упрек режет слух, взрывает, готова с рычанием зверя броситься на него и поколотить.
Сжимаю пальцы в кулаки, горю, дрожу, меня разносит в щепки, а он продолжает издеваться. За что ты отыгрываешься, Арис?
До такой степени в груди сдавило, не продохнуть. С усилием справляюсь, глаза в глаза боремся при этом. Словно слышу от него где-то в глубине, спокойным тоном приказывает.
"Дыши, Юля, дыши родная."
Вдох, выдох, подчиняюсь легко и сразу.
– Ты ненормальный?! Думаешь смешно?!
Сцапывает за запястье и тянет к себе, прижимается к раскрытой ладони губами, задерживает поцелуй, выдыхает еле заметно, маска невозмутимости почти слезает с его лица, успеваю заметить. Ждал развязки, неужели правда бы позволил накормить себя.
– Всегда знал, что ты умница у меня.
– Ты знал?
– требую еле слышно, голос сел.
– Звони, Юля.
Мне не надо задавать вопрос куда, я знаю.
– Что ты задумал?
Точно сейчас вцеплюсь в него, придушу, попытаюсь. Была уверена после моей подачи ужина, события развернутся иначе, а теперь трясти начинает еще хлеще, чем до этого.
Отпускает руку, поднимается со стула и мимо меня на выход, снимая полотенце с бедер по пути, сверкает офигенной задницей.
– Звони, Юля, и делай все, как предписывает инструкция.
– Я не буду...
Хочу кричать об этом, но не выходит, шепчу надрывно. Возвращается, возвышаясь приближается, огромный, совершенно нагой, в глазах, ставшие привычными, отголоски пламени. Обнимает крепко, сжимает одурело до хруста костей, скользит ладонями по спине, с силой растирая.
– Давай родная, доведи до конца, что начала. Звони, машина подъедет, сразу спускайся, без промедления. Я как освобожусь, заберу тебя. Ничего не бойся, слышишь? Я тебя заберу, - внушает инструкцию.
Киваю, зажмурившись, конечно он улавливает мое слабое барахтание. Освобождает из объятий, всовывает в руки мой телефон и выходит. Как он это делает каждый раз, неизвестно. Забираю бумажку с номером, она была между первой и второй страницей паспорта с моим фото. Стиснув зубы, тыкаю по цифрам, прикладываю к уху, забывая дышать. Арис, что ты делаешь? После первого гудка принимают вызов и сразу сбрасывают. Пошел отсчет, смотрю в окно, колотит неимоверно.