Оборотни клана Морруа
Шрифт:
Я была не в силах двинуться, ужас и немыслимость случившегося настолько завладели моим существом, что даже огонь, пожиравший мой дом в этот предрассветный, самый темный час, не мог вынудить пошевелиться. Так и стояла у спуска к воде, куда меня принес, пытаясь спасти, бросить в реку, вожак стаи. Хотел, но не успел спасти двенадцатилетнюю девочку, несмышленого волчонка, еще даже не прошедшую первый оборот. Оставил на миг, чтобы увести от ребенка убийц, и погиб.
Вместо рассвета над джунглями разгоралось зарево пожара; и на его фоне, словно из огня, появился он – Лука Рамуш де Саллес – монстр во плоти. Высокий, крепко сложенный мужчина с темными, посеребренными сединой волосами и ледяными бездушными глазами.
Пламя за его спиной полыхает все ярче, играет жуткими бликами на смуглом лице с тонкими резкими чертами. Он склоняется ко мне, я отчетливо вижу, как играют языки пламени в его жутких глазах, словно огонь вырывается из преисподней. Неожиданно я слышу:
– Ну здравствуй, малышка, мы пришли за тобой…
Я с огромным трудом и отчаянным криком вырвалась из давнего кошмара, мучившего меня последние четыре года, опутывавшего крепкой липкой паутиной. Четыре года… именно столько прошло с момента, когда отряд наемников под предводительством сеньора Луки Рамуша де Саллеса отравил воду вокруг нашего селения и, ворвавшись в мой дом, сжег его вместе со всеми жителями, ослабленными и потому беззащитными. Нас поливали смертью из огнемета, убивали без оглядки на пол и возраст. Четыре года назад я осталась круглой сиротой, потеряла всех, кого любила, – родных и близких. Но оказалось, еще страшнее – остаться жить среди убийц моей семьи и стаи.
Судорожно дыша, будто до сих пор легкие горят от жара и гари, я отбросила в сторону промокшее от пота одеяло и заполошно огляделась – не покидало ощущение, что все еще стою посреди родного поселка в окружении огня и трупов и жду, когда сожгут и меня. В спальню просочился багряный рассвет, похожий на отсвет пожара, будто возвращая меня в прошлое. Не давая сознанию вырваться из него, освободиться.
Сердце колотилось как бешеное, в ушах звенели крики умирающих и прощальный волчий вой. И именно в этот момент резко открылась дверь и на пороге остановился тот самый монстр из кошмаров – Лука Рамуш де Саллес. Как и тогда, четыре года назад, в белой рубашке и штанах, только босиком.
– Паола, малышка, что случилось? Почему ты кричишь?
Мое сознание словно раздвоилось, грудь загорелась, кровь бешено пульсировала в висках, затем тело прошила боль и скрутило судорогой – а дальше я скатилась с кровати. Меня практически выворачивало наизнанку. Это случился мой первый оборот, поздний, и сейчас – как смертельный приговор! Но изменить или остановить его невозможно.
Стоило боли отступить, а мне – ощутить, что сознание волчицы превалирует над личностью человека, я подняла глаза на дона Саллеса. И вместе с моей мохнатой половинкой словно в бездну рухнула. Голубые, всегда с ненавистным теплом и заботой глядевшие на меня глаза сеньора Луки потемнели от дикой, непередаваемой смеси ярости, потрясения и злобы.
– Проклятое отродье, дитя дьявола! – прошипел он глухо и яростно, сметая все сомнения о моей дальнейшей судьбе. – Значит, Паола все-таки давно умерла, да?
В иной ситуации было бы смешно, что солидный мужчина обращается к сжавшемуся от ужаса волчонку, всерьез ожидая от него ответа. Но мне весело точно не было, я рефлекторно замотала лохматой головой, полностью отрицая его предположение. Но это лишь подстегнуло все сокрушающую ярость и злобу дона.
Как и в первый раз, ко второй волне боли подготовиться я не успела. На мое бедное мохнатое тело обрушился шквал ударов – кулаками, ногами и всем, что попадалось под руку моему опекуну. Вымещая на мне ненависть, крушение своих надежд и планов, он будто потерял разум – методично убивал и глухо выплескивал проклятия, себя тоже клял
Четыре года назад сеньор Лука Рамуш де Саллес, вернее, дон, – хозяин обширных земель вдоль Жапуры и удачливый торговец оружием – ждал в гости семью своего младшего брата, проживавшего в Европе. Сам сеньор был бездетным вдовцом, буквально за год до этого похоронившим любимую жену, тяжело и долго болевшую. Пятидесятилетний барон де Саллес возлагал большие надежды на семейного брата, подумывая в будущем передать свое наследие и бизнес кровному родичу. Увы, по дороге в поместье на родню и приставленную к ней охрану напали неизвестные. На месте преступления обнаружили растерзанные животными тела. Только восьмилетняя Паола, племянница Саллеса, исчезла, подарив надежду убитому горем дону, что еще не все потеряно.
Дон Лука Рамуш де Саллес знает о своих землях многое, и о жутком племени, способном превращаться в волков, тоже слышал. Мой народ боялись все жители в округе, хотя столкновений не случалось ни разу. Нас не трогали, мы обходили людей стороной. Но убийство семьи дон простить оборотням не мог, а многочисленные следы на телах погибших говорили сами за себя. Местные шептались, что оборотня ничем не убить, кроме огня. Но разве переносной огнемет – проблема для торговца оружием? Нет! Вот так, вооружив немалый отряд своих людей, Лука Рамуш де Саллес, потерявший близких и с разбитыми мечтами, пришел в мой дом.
Паолу он видел лишь маленькой на фотографиях, поэтому, заметив у обрыва меня – хрупкую девочку в рубашке, грязную и потерянную, обознался и принял за свою чудом уцелевшую племянницу. Мы и правда довольно похожи оказались, это я выяснила позже, по фотографиям. Оборотни или веры, как мы сами себя называем, до первого оборота растут медленнее, чем люди, поэтому в двенадцать лет я выглядела на восемь. Слабая, маленькая и беззащитная малышка… которая, пережив ужас потери семьи, попав в лапы «доброго дядюшки», целый год училась жить заново, правда, уже как человек. Пыталась скрыть свои инстинкты, особенности и способности, а главное – вторую сущность. В других обстоятельствах я бы прошла первый оборот раньше, лет в двенадцать-четырнадцать, но страх загнал мою волчицу глубоко внутрь. И страх вытащил ее наружу спустя четыре года, когда мне исполнилось шестнадцать.
Наконец дон Саллес выдохся, вяло пнул меня под ребра и устало сел на край кровати, по-прежнему с ненавистью разглядывая меня – побитую, окровавленную, маленькую волчицу, щенка совсем, как сказали бы в моей стае. Я забилась в угол и оттуда с отчаянием и ужасом следила за человеком, который еще вчера с нескрываемым восторгом и высокомерием хвастался приближенным и друзьям тем, что его тринадцатилетняя любимая племянница всего за четыре года экстерном завершила среднее образование в одной из ближайших частных школ. И обещал, что совсем скоро я стану студенткой Католического университета в Кампинасе – заведении, где в свое время учились мои «родители». Несмотря на торговлю оружием, убийства и другие темные дела, дон Саллес был ярым католиком, не пропускал ни одной мессы и щедро жертвовал на нужды храмов.
«Дядя» тяжело смотрел на меня – порождение дьявола, как он называл оборотней, а раньше я была любимой «племянницей» этого богатейшего землевладельца и широко известного в очень узких кругах торговца оружием. Даже сквозь ослепляющую боль и ужас я прочитала чувства, которые наконец отразились на его искаженном злостью лице. Если кто-то узнает о «постыдном» происхождении сеньориты Паолы де Саллес, главной наследницы и будущей матери слишком желанного доном Лукой внука и преемника, то предугадать дальнейшие события невозможно. А ведь мой опекун уже подумывал выдать меня замуж лет в шестнадцать за нужного кандидата, чтобы получить того самого внука побыстрее. Благо о моем истинном возрасте он не в курсе.