Оборотни Трансильвании. Я не вампир, я котик!
Шрифт:
На негнущихся ногах я шагнула вперед, но была остановлена резким окриком.
— Э, нет! Разувайся, — и он ткнул пальцем в мои ботинки. — Никто не входит в касса маре* в обуви. Тебя родители совсем не воспитывали? — он покачал головой и зацокал языком. На лице его отразилось глубочайшее разочарование в моей персоне и во всей семье Урсу.
— Родители воспитывали меня так, чтобы я не убивала людей, — неожиданно спокойно выпалила я.
Кажется, лимит волнений я просто-напросто исчерпала. Может, после чашки чая мне действительно полегчает, и я смогу дальше бояться, но пока сил не оставалось даже на страх. Слишком долго мы ехали, слишком
Спасу родителей и крепко их обниму, расцелую сестер, стану магистром, съезжу, наконец, в Лондон и посмотрю, падает ли Лондонский мост**, научусь танцевать польку и прочитаю все книги на свете. Я легко могла представить, как делаю все это, как живу свою лучшую и единственную жизнь, а на каждом шагу этой жизни меня сопровождает самый лучший мужчина в мире. Разумеется, я необъективна, но для меня он лучший и с этим уже ничего не поделать.
Я потеряна для брачного рынка окончательно, так что соседка доамна Унурии может шагать вместе со своим жутким племянником куда подальше. Так ей и скажу, если встречу еще когда-нибудь. Если встречу.
Сейчас мне никуда отсюда не деться. Снаружи дежурит мерзкий тип, что привез меня сюда, а вдобавок еще парочка таких же отпетых головорезов. И это я молчу про хозяина дома, который переломит меня как тростинку, почти не прилагая усилий. Нет, здесь растяжка и пилатес, куда я хожу периодически, никак не помогут.
— Языкастая, — одобрительно кивнул Хозяин. — Вижу семейные черты. Молоко? Сахар?
— Что? — тупо переспросила я, не сообразив, о чем идет речь. Нельзя теряться в своих мыслях, Иляна, это тебе не дом, здесь исход будет хуже, чем пара добродушных смешков, когда я, зачитавшись, отвечаю «да» на любой вопрос, давая близким повод для развлечений.
— Чай, — неожиданно терпеливо повторил гостеприимный хозяин, исчезая в комнате. — С молоком или, может быть, с сахаром?
— Немного молока, пожалуйста, — крикнула я ему вслед, снимая кроссовки.
— Разумеется, — удовлетворенно произнес он.
Я обернулась, бросив взгляд на входную дверь. Прохладная и белая поверхность обещала покой. За дверью скрывалась свобода. Стоило только повернуть ручку, и я оказалась бы на улице.
Безрассудная часть мозг рефреном повторяла «беги, Иляна, беги» и требовала, чтобы я распахнула дверь и рванула прочь из этого дома, где меня так вежливо принимают и где меня, вероятно, совсем скоро убьют. Предыдущих они просто убили. Им не нужна от меня информация, или деньги, или что-то еще. Мне нечего предложить и нет возможности торговаться. Я просто умру здесь, когда этому человеку надоест играть в чаепитие. А если попытаюсь сбежать прямо сейчас, то не доживу даже до конца чаепития. Значит, буду пить чай.
_______________________________________________
* Каса маре — с рум. букв. «большой дом». Самая главная и красивая комната в доме. Здесь принимают гостей, провожают девушек замуж и проводят семейные обряды. Всегда чистая и нарядная комната, где хранятся ценные вещи — символ достатка — ковры, вышитые рушники и прочее важное для крестьян имущество.
** «Лондонский мост падает» — строчка из популярной детской песенки.
Глава 29, в которой Иляна готова даже отправиться в Похъелу к старухе Лоухи
Изящная фарфоровая чашечка издавала приятный
А вот телу моему, видимо, никто не сообщил, что мы здесь строим из себя храбрую и отважную амазонку. Тело бледнело, холодело, дрожало и всячески меня дискредитировало. Человек несовершенен и с этим ничего не поделаешь. В конце концов, я не амазонка, не Диана, способная сломать хребет любому нахалу, который на неё не так посмотрит, и не Лемминкяйнен, что беспечно шатался в Похъелу, как к себе домой.
— Горячий? — заботливо поинтересовался хозяин дома.
— Нет-нет, в самый раз. Я просто… задумалась, — уклончиво закончила я, понимая, что фразы вроде «перепугалась сегодня до полусмерти трижды, а мой лимит это два раза в день, так что теперь у меня руки дрожат и вряд ли дрожать перестанут когда-нибудь» едва ли помогут растопить лед. Я понимала, что сейчас согласна даже на Похъелу.
— Ты, наверное, гадаешь, зачем тебя пригласили, — с явным удовольствием отпивая свой чай, протянул он.
Пригласили? Похитили и затащили в дом посреди леса, где никто не услышит моих криков. Вот так вернее будет.
За окном стремительно темнело. Осенью всегда так. Словно кто-то набросил на мир огромное одеяло. В детстве мне нравилось читать, сидя под одеялом с фонариком. Это был мой мир, маленький и безопасный. Светлая хорошо обставленная гостиная безопасной не была. Бледно-голубая обивка чиппендейловского кресла была мягкой и уютной, потрескивал огонь в камине, ароматный чай и закуски расположились на столе.
— Угощайся. Попробуй клубничный кремеш. В это время года только одно заведение способно приготовить кремеш с действительно вкусной клубникой. Было бы преступлением не отведать кусочек.
Тонкое блюдце в руках этого великана казалось крохотным. Он подвинул десерт в мою сторону и жестом фокусника извлек из салфетки чайную ложку.
— Прошу, — сверкнула белозубая усмешка.
— Спасибо.
Сладкий крем комом застревал в горле, а я старательно пропихивала его дальше.
— Вкусно? — заботливо поинтересовался он и, дождавшись моего кивка, благодушно продолжил:
— Ну и славно. Итак, Иляна… я же могу называть тебя Иляной? Так и думал. Итак, Иляна, как у тебя продвигаются дела на магическом фронте? Есть успехи?
— Что?
— Мне нравится твоя лаконичность, но это уже начинает раздражать. Знаешь, я ведь не прошу, чтобы ты двигала магией горы. Ничего подобного. Ещё чаю?
Я молча покачала головой.
— А я себе, пожалуй, долью, — он бережно взял приземистый чайник приятного молочного цвета и наполнил свою чашку с таким вниманием, словно это было, как минимум, делом государственной важности. — Пойми, Иляна, мне не нужно, чтобы ты могла выращивать растения движением руки, превращаться в летучую мышь или отращивать себе хвост и жабры. Все это так, фасад. Мне нужно лишь, чтобы твоя магия проснулась. В конце концов, невозможно поглотить что-то, если этого нет. К примеру, это восхитительно пирожное существует, и я могу его съесть, однако, оно могло бы существовать, но оставаться недоступным для меня. С магией та же история, поэтому придется поднапрячься, если она в тебе до сих пор не проснулась.