Оборотни. Медвежья услада

Мун Эми

А там уже поджидала матушка.

— Явился, шатайло, — проворчала, щуря подслеповатые глаза. — Бьярга-то где забыл?

— В доме еще.

Мать недовольно поджала губы. Ей не терпелось познакомиться с будущей невесткой, а Бьёрг этого жуть как боялся.

Хельгу недаром прозвали Медвежьей Лапой. В юности она могла оплеухой свалить с копыт молодого оленя. И против мужика в кулачном бою выйти не трусила.

Частенько отец со смехом рассказывал, как тяжко было ухаживать за воинственной красавицей.

А в один день плюнул на все, скрутил да к волхву поволок. Батюшка-то еще больше матери был. Двумя пальцами железный прут гнул.

Может, он бы и удержал жену от торопливости, а вот сыновья Хельге не указ.

— Пойду к ней, — решительно вскинула голову. — Да не рычи, ничего не сделаю. Погляжу только.

И мать направилась к их старому дому.

Бьёрг останавливать не стал.

Пусть уж познакомится. Все равно это когда-нибудь случится.

Медведь беспокойно завозился. Требовал бежать вслед за матерью — проверить, не испугает ли она истинную.

Но Бьёрг пошел в главный зал.

Эви не из пугливых. Уж это он хорошо понял.

Глава 16

Проснуться в пустой постели — это не совсем то, чего ждешь после бурной ночки. Эви еще глаз не открыла, но уже чувствовала — братьев рядом нет.

Обычно они сами ее будили: поцелуями, ласками и всем остальным. Но сейчас Эви недовольно возилась под покрывалом, пытаясь ощутить хоть немного ушедшего тепла. Ее мишки всегда такие горячие… Даже жаркие. А теперь ей холодно.

Приподнявшись, Эви недовольно огляделась по сторонам.

Ядовитая обида цапнула сердце: так и есть — ушли!

Эви резко села и так же резво нырнула обратно под покрывало — в комнату зашла женщина.

То есть уже старуха, но крепкая, высокая и смутно ей кого-то напоминавшая.

Эви тихонько ахнула: да ведь это мать братьев!

— Догадливая, — одобрительно цыкнула незнакомка. — Меня Хельгой звать.

— Эвили… Эви. Я…

И запнулась, не зная, как представиться. Новая поселенка? Подружка? Девка для развлечений?

— Ты попалась на глаза моим сыновьям, — любезно подсказала Хельга.

Эви поморщилась.

— Скорее уж в когти. Не посоветуете, как вырваться?

Седые брови женщины удивленно дрогнули:

— Что, не любы тебе?

— Да вот непристойные предложения делают. Покровительством сманивают.

— А ты, стало быть, гордая?

— Не слишком. Но доказать, что не хуже других, и сама могу.

Хельга неопределенно хмыкнула. Тронула рукой резной амулет с железными вставками и чуть склонила голову. Толстая седая коса соскользнула за спину.

— Травяным отваром хоть напоишь?..

Эви торопливо кивнула и потянулась к платью.

Она еще спрашивает! Это ведь дом ее сыновей. И, наверное, ее тоже.

—…Худая

ты, — задумчиво протянула Хелен, пока Эви воевала с завязками платья.

— Зато выносливая, — буркнула и тут же прикусила язык.

Однако, вопреки ожиданиям, ругани не услышала. Старуха только фыркнула и пошла в главную комнату, где находилась печь.

Эви быстренько обулась и зашагала следом.

Ну… братцы-хватцы! Медведи перекормленные! Всякого она ожидала, но чтобы таким образом с их матерью познакомиться?! И все же страха Эви не чувствовала. Как и особенного восторга.

А если положить руку на сердце, то совсем непонятно, как реагировать на появление Хелен.

Дворцовый этикет Эви знала назубок. А вот с варварами частенько терялась. С детства ей вдалбливали быть сдержанной, вежливой и уметь отвечать пространными фразами. Ненавистные правила! Эви нарушала их так часто, как только могла.

Однако лесной народ оказался даже слишком прямолинеен и бесхитростен.

Дариса запросто могла сказануть что-нибудь этакое. Например, попросить Сида проводить «за травками от брюхатости»…

Эви отвернулась к печке, чтобы скрыть красноту щек. До сих пор стыдно. Ей помогал мужчина! Пусть совсем юный.

— Вам чай…э-э-э отвар с медом? — откашлялась, заглядывая в стоявшие на полочке горшки.

— Все равно.

Ну ладно, ей же лучше! Подумав пару мгновений, Эви принялась топить печь. Как хорошо, то она запомнила, как это делала Дариса.

Вот только с огнем вышла трудность… Оборотни пользовались кресалом из странного, очень гладкого камня, дававшего при ударе сноп искр. И ведь нужно было как-то исхитриться разжечь из них огонь!

На лбу выступил пот. Ей совсем не хотелось опозориться, показывая, насколько она незнакома с обычными домашними делами. Хельга ведь пришла не просто так…

От мелькнувшей догадки дрогнули пальцы. Лишь с десятой попытки у нее получилось затеплить крохотный язычок пламени.

Прикусив от усердия губу, Эви осторожно подкладывала тонкие щепочки. Огонь капризно перебирал подношение, но, наконец, окреп и затрещал.

— Неплохо для белоручки, — грохнуло за спиной.

Обидеться бы, но гордыней Эви не страдала. Она и вправду белоручка.

— Спасибо.

И привстала на цыпочки, пытаясь понять, как бы ей вытащить из кучи посуды, сгрудившейся на полках, чугунок для воды. При том сделать это половчее — внимательный взгляд Хельги жег между лопаток.

И от этого внутри, как огонь в печке, крепло ощущение, что Хельга вряд ли бы обратила внимание на очередную игрушку ее сыновей. И тем более не пришла бы разговоры разговаривать.

Теплый комочек жара ворочался в груди, будоража немыслимые догадки.

Неужели она… невеста?