Оборотни

Шах Эдди

— Никаких затруднений. Увидимся завтра. — Такер отпрянул назад, когда машина лихо подкатила к бровке. Картер открыл дверцу для ЗДР и, после того как тот влез в машину, последовал за ним.

Такер наблюдал, как машина направилась к Массачусетс — авеню. Чем больше он узнавал Картера, тем меньше нравился ему этот прохвост из корпорации. Сейчас, наверное, выкладывается перед высшим начальством, робко опустив свой зад на краешек массивного сиденья.

Он пошел к главной улице, сожалея, что не взял машину.

Джин оставила их фургон на случай, если пожелает вывезти куда-нибудь детей. Найти такси в эту предрождественскую ночь не так-то просто. Даже позвонить Джин он не мог: она, наверное, уже уложила детей спать.

— Боже мой, я только зачуханный специалист в области связи, я же не проклятый секретный агент! — тоскливо пожаловался он в холод ночи.

Никто этого не слышал. Никому до этого не было дела.

Ботанический сад

Север Москвы

— Спасибо, Дмитрий Дмитриевич. Это дает возможность взглянуть на ситуацию под новым углом зрения. Вы должны сохранять бдительность и сосредоточить все усилия на этом деле. Если возникнут проблемы, немедленно свяжитесь со мной.

Ростов положил телефонную трубку и выглянул в окно. Преобладал белый цвет, улица была окрашена недавним снегопадом. Послеобеденное солнце ярко светило, И когда он поднял глаза, отблеск от стекла заставил его отвести взгляд. Он пытался припомнить нужный сейчас документ, сводку повседневной информации, которая в свое время не казалась важной, но которая могла быть увязана с тем, что Дмитрий Зорге рассказал ему только что по телефону.

Он услышал детский смех в соседней комнате. Затем раздался строгий голос жены, обращенный к тому, кто вел себя неправильно. Ему стало тепло — он любил семью, любил те дни, когда находился вне стен своего учреждения.

Можно выгнать евреев из России, но в их религии есть что-то хорошее, семейное. Шабат. Они всегда отключают телефоны в этот день. Это день отдыха. Он хотел, отдыхая дома, в семье, иметь такую роскошь: отключенный телефон.

Снова взяв трубку, он набрал номер дома 2 по площади Дзержинского. Когда телефонистка ответила, он попросил соединить его с председателем. Он знал, что тот обязательно на месте.

Ростов улыбнулся этой обязательности.

Совершенно ясно, что старик не верит в Санта-Клауса.

Автомагистраль „М-1“

Латон

Белая полицейская машина с деловито мигавшими красными и голубыми огнями выделила его в непрерывном потоке и преследовала почти две мили, пока не прижала к бордюру.

— Спешим, не так ли? — саркастически высказался полицейский, когда Эдем вылез из своего „Феррари Ф-40“. И добавил „сэр“ с обычным безразличием,

которое вообще соответствует таким ситуациям.

— Нет, не очень, — улыбнулся Эдем.

— Но вы же гнали выше сотни.

— Разве? — Эдем знал, что сто миль в час сурово карается в судебных делах по дорожным происшествиям, поэтому он придерживался скорости в девяносто миль в час.

— Ограничение в семьдесят.

— Я знаю правила для скоростных дорог.

— Тогда вы должны их придерживаться. — Снова последовало насмешливое добавление „сэр“. — Следуйте за мной, пожалуйста.

Эдем проследовал за офицером до патрульной машины, возле которой стоял второй полицейский.

— Мистер Нихолсон? — спросил тот.

— Да.

— Садитесь, пожалуйста, впереди. — Он открыл дверцу, чтобы Эдем занял место пассажира, сам обошел машину и сел за руль. Наклонившись, он достал радиотелефон, сказал: „Я его здесь захватил“, а затем вручил трубку Эдему.

— Нихолсон, — произнес Эдем.

— Куда же вас на этот раз занесло в вашей маленькой игрушке? — послышался знакомый голос офицера для связи.

Эдем закрыл трубку рукой и повернулся к полицейскому.

— Не будете ли вы так любезны? — вежливо попросил он. — Государственные секреты и все такое… — Полицейский пожал плечами и вылез из машины, раздраженный тем, что его попросили покинуть собственную машину. — Что вы хотите? — спросил Эдем в трубку, как только захлопнулась дверь.

— Я хотел бы, чтобы вы следовали приказам.

Эдем не ответил. Он провел день в Ассоциации владельцев „феррари“ и на гоночном треке Кастл-Донингтон в Лестершире. Он пришел вторым на гонках машин неограниченных классов и все еще переживал удовольствие от скорости и великолепного автотрека.

— Но в любом случае вы нам здесь нужны. Немедленно, — продолжал голос.

— Речь идет об операции? — спросил Эдем, внезапно заволновавшись предчувствием дела.

— Так нам представляется.

— Где?

— Когда доберетесь сюда, вам все сообщат.

— Я в своей игрушке.

Радиотелефон отключился. Эдем положил трубку и вышел из полицейской машины.

— Спасибо. — Он прошел к „Феррари Ф-40“.

— Соблюдайте же скорость, пожалуйста, сэр.

Эдем кивнул и забрался в „феррари“.

Полицейская машина следовала за ним до следующего разворота, и он нахально держал скорость в восемьдесят пять. Он знал, что теперь его не остановят, ибо в глазах полицейских он обрел некоторую важность — как человек, которого ищут на шоссе и которому передают какое-то секретное послание.

А когда они отвалили в сторону, он разогнался до ста двадцати, и быстренько привел свою маленькую красную игрушку в Лондон.

Сан-Диего