Оборотни
Шрифт:
Огромный „Боинг-747“ компании „Бритиш эйруэйз“ — единственный неуклюжий гигант, который приземляется по расписанию в Линдбергском аэропорту Сан-Диего.
Рейс „ВА-285“ совершается из лондонского аэропорта Гатуик прямо в Лос-Анджелес, затем, выгрузив там большинство своих пассажиров и располагая уже малым запасом топлива, самолет делает небольшой прыжок в Сан-Диего. Линдбергская взлетная полоса 09, направленная на восток, имеет в длину только 9400 футов, и „боинг“ может благополучно приземляться на ней, поскольку он утрачивает значительную часть своего веса.
Подлет к полосе 09 проходит через горы, которые возвышаются к западу от Сан-Диего. Здесь требуется особая внимательность пилота, поскольку взлетно-посадочная полоса находится недалеко
Эдем был в числе пятнадцати пассажиров, оставшихся на борту „ВА-285“, и единственным, все еще находившимся в первом классе. Пришлось выдержать обычное столкновение с людьми из административного отдела, которые всучивали ему служебное разрешение на перелет в так называемом экономическом классе. В конце концов он вынужден был согласиться, поняв, что переспорить этих слепо выполняющих полученные распоряжения заполнителей бланков просто невозможно. Покинув их, он позвонил в „Бритиш эйруэйз“ и купил по своей карточке „Америкэн экспресс“ билет первого класса. Так решается проблема: ты сообщаешь, что потерял свое разрешение на перелет, и требуешь обратно с заполнителей бланков плату за перелет в экономическом классе. Следует, конечно, едкое замечание: „В следующий раз не потеряйте голову“ — или нечто подобное, которое очередной заполнитель форм всегда извлекает из глубины своего бюрократического кабинета или стандартного письменного стола.
Инструктаж в Лондоне был краток. Он хотел понять, что в действительности знали эти люди, кроме тех крох информации, которые передали им американцы.
— Янки полагают, что мистер Триммлер находится в опасности, что на него может быть совершено покушение. Они попросили нас о помощи, нуждаясь в человеке со стороны. Очевидно, существует некоторая озабоченность, что меры безопасности недостаточно надежны, — позволил себе самодовольный намек инструктировавший его офицер, которого звали капитан Кой, то есть застенчивый, что отнюдь не соответствовало его характеру, — и что опасность для этого столпа науки может возникнуть изнутри их собственной организации. Поэтому-то нас и вовлекают в дело.
— Значит, я становлюсь телохранителем?
— Я бы не стал характеризовать это таким образом. Вам поручается по возможности обезопасить его, но главная ваша задача заключается в том, чтобы выявить реальность самого заговора против Триммлера.
— Не лучше ли для такой задачи мобилизовать полицейского?
— Они просили найти человека с опытом тайных операций, кого-нибудь, кто смог бы самостоятельно справиться, если события примут зловещий оборот.
— Я буду вооружен?
— Да. Но только ничего экстравагантного. Не надо выходить из самолета с ручным пулеметом и гранатами на ремне. Ведь поездка осуществляется не в Ольстер.
— Вы бывали когда-нибудь в Ольстере?
— Это не важно, — обидчиво прореагировал Кой. Эдем знал, что попал в точку, что этот жалкий канцелярист никогда не знал настоящего дела. — Оружие приобретете в Америке. Нет необходимости, чтобы вас еще здесь задержала аэропортовская охрана до прибытия на место. Вам придется иметь дело с двумя американцами. Оба они, как я полагаю, из ЦРУ. Это мистер Фил Такер и Билли Вуд. Это американская операция, и вы будете отвечать непосредственно перед ними. Но если возникнут особого рода осложнения, обратитесь к военному атташе в британском посольстве и попросите его связаться с нами.
— Это все?
— Все, что мне известно. — Кой передвинул через стол небольшую папку. — Здесь краткая биография мистера Триммлера, его фотография, чек на перелет в Сан-Диего и второй чек на получение некоторой наличности, которая вам может понадобиться. У американцев есть кредитные карточки на ваше имя, которые вы сможете получить по прибытии. Это на дополнительные и необходимые, — он подчеркнул слово „необходимые“, — расходы. Для найма машин и нечто подобного
Эдем взял папку, но не стал ее просматривать.
— Почему выбрали меня? — спросил он.
— Не имею представления. Вы были под рукой и, как я понимаю, все еще причиняете всем головную боль.
— Так лечите ее. Отрежьте голову.
— Мне кажется, у вас довольно завышенное мнение о себе. Я ошибаюсь?
Эдем рассмеялся и встал.
— Помните же, что хотя это дело за пределами нашего непосредственного контроля, вы остаетесь в рядах Вооруженных Сил Соединенного Королевства и являетесь представителем правительства ее величества. Действовать вам придется по собственному разумению. Проявляйте соответствующие инициативы. Но это не означает, что мы будем поддерживать вас автоматически. Понятно? — завершил свои напутствия инструктировавший офицер.
Эдем понял. Он кивнул, не отдал чести старшему по званию и покинул его кабинет. Представить в деталях предстоящую работу было весьма затруднительно. Но самой поездке в Америку он радовался и уже ощущал запах надвигавшейся опасности. Хорошо снова вернуться к серьезной работе, даже если не до конца знаешь, в чем ее суть и чего, собственно, от тебя ожидают.
Подборка на Триммлера не была обширной. Хайнрих Триммлер-Шпидаль во время Второй мировой войны являлся блестящим германским ученым, который попал в водоворот событий и стал участником знаменитой команды ракетчиков, которая запускала ракеты „У-1“ и „V-2“. Как специалисту по системам наведения и гироскопам, ему ставилась в заслугу необычная точность первых ракет, накрывавших Лондон. Когда война закончилась, он оказался в той части команды из Пеенемюнде, которая под руководством Вернера фон Брауна и генерала Вальтера Дорнбергера сдалась американским войскам в 1945 году. Подобно своим коллегам, он легко освоился с американским образом жизни и стал играть важную роль в космической организации, которая была создана в пятидесятые годы, а в семидесятые запустила на Луну человека. Американские деньги и ресурсы стали легко доступны для людей, которые прежде принимали участие в разработке оружия против союзников. Триммлер, превратившийся в респектабельного американского ученого, стал выдающимся авторитетом в области управления ракетами и технологии электронного наведения. Он оказался важным приобретением для американцев, которые изменили его документы, сократили его имя, создали новый имидж человека, не имеющего никакого отношения к нацистскому прошлому.
В папке имелись некоторые сведения о семье Триммлера, которые давали представление о том, что он богат и живет в Ла-Джолле, привилегированном пригороде Сан-Диего. Материалов о его прошлой жизни в Германии не было, если не считать справок, что он не был членом национал-социалистической партии и родился в Лейпциге. И поскольку он был прежде всего, и даже только, ученым, Эдем удивился, зачем кому-то понадобилось убивать его.
За день до полета он вернулся домой, чтобы в последний раз отведать приготовленные Лили кушанья. Эдем позвонил по телефону из своего „феррари“, и когда он входил в квартиру, все было уже готово. Его ожидали бифштекс и пудинг из почек, приготовленные так, как умела только она, и когда он сел за стол, Лили продолжала суетиться.
— Завтра я вылетаю в Америку, — сказал он.
— А хватит ли у вас времени для завтрака? — спросила она.
Почувствовав неудовольствие в ее голосе, он вспомнил, что она жила в таком же, как и он, одиночестве.
— Я позавтракаю в самолете.
— Я подам вам пудинг, — сказала она, устремляясь на кухню.
Черт побери, он мог бы, он должен был поговорить с ней иначе. Когда-то, на Рождество, он подарил ей магнитофон „Сони CD Уолкмен“ с набором ее любимых песен пятидесятых годов. С тех пор она ходила в наушниках. Это было странное зрелище: пожилая, поседевшая женщина, которая готовила и убирала, прислушиваясь к песням Макса Байгрейвса и Бинга Кросби. Он улыбнулся своей мысли, что с нею все будет в порядке. Ведь он скоро вернется.