Оборотный город. Трилогия
Шрифт:
— Зато я в обидах! Обломы никого не радуют. Короче, ещё раз так накосячишь — близко ко мне не подходи, пьянь с лампасами!
— Неправда, — гордо вскинулся я, облизывая пересохшие губы. — Нельзя здорового казака гольной химией травить! Налила бы по стопочке беленькой, и нет проблем!
— У тебя — нет, а меня от одной рюмки водки — в гавань укладывает! Хотел напоить и воспользоваться?!
Я вспыхнул, развернулся на выход и даже успел взяться за дверную ручку, когда моя недотрога сменила тон.
— Куда дёрнулся? Я ведь перед тобой извинилась. Ну хочешь, ещё раз меня извини. Полегчало?
— Не очень.
— Не важно.
Я сцепил зубы, выдохнул через нос и, подойдя, заглянул в волшебную книгу. На меня смотрело узкое лицо рыжего небритого мужчины в широкополой соломенной шляпе с оплывающими горящими свечами вокруг тульи.
— Портрет французского художника Винсента Ван Гога. Похож?
— Похож, — согласился я. — Только там не мужчина, а женщина была.
— Хм…
— В смысле?
— Чего?
— В смысле этого «хм»? — повторил я.
Катя не слышала меня и не видела даже боковым зрением. Ей было интересно что-то иное, в левом углу сияющего экрана. Я опустил взгляд за её плечо, умудрился не утонуть в медовой ложбинке меж её грудей и вздрогнул — на меня в полупрофиль смотрело искажённое злобой женское лицо в обрамлении седых кудрей. Глаза были сощурены, рот оскален в крике или рычании, а выпирающий кадык… Ого?!
— Вот и я о том же, — многозначительно кивнула моя Хозяйка. — Не фиг на женщин всех собак вешать, тут у нас, похоже, трансвеститус натуралус нарисовался!
Я начал лихорадочно перебирать в памяти наши короткие встречи с этим пугалом на кладбище, когда оно в меня ещё и пальнуло. Рост, походка, фигура, нелепый наряд. С одной стороны, женщину так одеться нипочём не заставишь, если только она на скотобойне не работает — быков до разрыва сердца доводить. А с другой стороны, я в Оборотном городе и поэкстравагантнее (правильно выговорил?) дамочек видел. Ведьмам закон моды не писан, а личный вкус они всегда считают идеальным, впрочем, как и вообще любая женщина. Ну да бог с ним. Сейчас интереснее, что ж это за маньяк термический, со свечками в голове по мою душу бродит. И зачем ему курьера туда-сюда таскать? Ладно бы съел, это хоть как-то понятно. Но чтоб уже второй раз Хозяйке под кровать подкидывать — это что-то запредельное, за гранью ума и логики…
— И главное, никаких конструктивных мыслей, — поддержала меня умная Катенька. — У тебя лицо красноречивое, но не комплексуй, у меня в мозгах тоже на эту тему ни одного проблеска. Одно в принципе могу сказать точно: это чмо болотное не из моего города. И я бы это… посомневалась, что он (она, оно) вообще из этого мира. Ну, точнее, из этого временного периода.
— Фальшивка, — обомлел я. Неужто как и жандармский чин из Санкт-Петербурга?
— А вот об этом подумать надо, навскидку не скажу, не уверена, — вновь щёлкая клавишами, безошибочно откликнулась на мои невысказанные мысли моя красавица. — Милый, ты на чайнике красную кнопочку не нажмёшь? — обернулась она.
Отчего ж не нажать, дело-то пустяковое. Однако ж чайник закипать отказывался, я нажал ещё раз и ещё, потом просто держал большим пальцем эту красную кнопку, пока не закипела уже моя милая…
— Илюха, там воды нет.
— Я не знал.
— А посмотреть слабо? Чайник прозрачный.
Я пожал плечами. Катя встала, шагнула ко мне, поймала за ремень и притянула грудь в грудь. Ну то есть так, что её дивные холмы капитолийские упёрлись мне в область солнечного сплетения.
— Смотреть в глаза, — предупредила
— Прощу, любимая. — Я обнял её за плечи, прижимая к груди. — И ты меня прости. Я тут это… кое-чем поделиться забыл. Ищут меня. Само секретное Третье отделение. Самый что ни на есть занудный полковник в штатском приехал, а в прислуге у него двое оборотней-бесов ростовского розлива. У тебя такие не мелькали?
Катя вытаращилась на меня не хуже щуки на Емелю и потребовала детализации. Я и не брыкался, самому хотелось поделиться наболевшим. Рассказ вышел не очень долгим, примерно на середине моя милая попросила не выносить ей мозг своим казачьим креативом и деревянную куклу не включать. Я сразу всё понял. Ну то есть понял главное: она считает, что всё это враки, и нипочём в вышеозвученное не поверит просто из инстинкта самосохранения, который у меня, по её мнению, отпал в младенчестве с пуповиной. Потому что если мне верить, то получается, что в Калач на Дону заявились ни больше ни меньше как спецчины из ФСБНИ — Федеральная служба безопасности научных исследований. Это такие бравые военные-психологи-дипломаты, на все руки хоть куда, которые занимаются силовым разрешением конфликтных ситуаций и последствий, возникших из-за необдуманных действий учёных мужей. Ну и дам, видимо, тоже, раз уж именно нашим Оборотным городом там заинтересовались.
Хорошего в этом… Совсем ничего хорошего. Если что накопают, так мою Катеньку ненаглядную не только с работы турнут, но ещё и под суд отправят, а там, с конфискацией ноутбука, враз на север зашлют, айсберги пилить на кубики для мартини! И виноват во всём буду я. Кто ж ещё? Не она же, правда…
— Могу выметаться?
— Любимый, ты иногда так читаешь все мои тайные мысли, что даже страшно. Меня никто-никто в целом свете так хорошо не понимает, как ты. Давай поцелую, и чеши!
— Труп тоже захватить?
— Нет, блин, здесь мне его оставить! Он тут уже прижился, прописался под кроватью как деталь интерьера и сам никуда уходить не хочет.
— Понял, заберу. Через какой выход возвращаться присоветуешь?
— Чего так официально-то? Обиделся? — Катя развернулась на вертящемся стуле и, приподнявшись, чмокнула меня в утолок губ. — Погоди, скажу, как тебе двигаться, чтоб у вас у обоих на ходу ничего не откусили. Где тут у нас карта города? Сейчас я тебе самый короткий маршрут зарисую… Милый, всё занято, везде полно народу. Через распылитель пойдёшь?
Я пожал плечами — какая разница-то, через чего только не ходил уже. Ладно, пока моя милая нащёлкивала клавишами, мне оставалось лишь вытащить из-под кровати курьера, взвалить на плечо и вернуться в комнату. Катя обернулась ко мне с серьёзным лицом.
— Сядь на стул, думай о хорошем и прости меня за всё.
— Не понял?
Хозяйка навела на меня плоскую коробочку с рядом кнопок и, нежно улыбаясь, выбрала самую большую. Я почувствовал некоторое беспокойство…
— Понимаешь, сама эту штуку в первый раз использую. Но ты не пугайся, пульт на гарантии, если с тобой что не так, мы потом всё изобретательское бюро по судам затаскаем! В смысле я затаскаю. Тебе уже не до того будет.