Обороты
Шрифт:
Едва заметно усмехнувшись, Воля только иронично приподняла бровь.
– Мне нужно было рассказывать, когда я вытаскивала тебя из темницы, или после, когда мы бежали по городу?
Поморщившись, Лейви озадаченно потерла переносицу, вспоминая, что она вообще-то смертельно обижена на мать. Но любопытство было сильнее, и она решила отложить обиду на потом.
– А надолго они с нами? – поинтересовалась Лейви, без малейшего смущения кивнув на Ошера и Тарда, что все же обратил на нее внимание.
– Надолго, именно поэтому ты будешь присматривать за ними, они
И если Лейвина совершенно по-детски подпрыгнула на месте от восторга, Грегуар выражал свои эмоции куда более сдержанно.
– Эх, вообще не ценит меня жестокая женщина, – скрестив руки на груди, протянул кшерх.
Еще менее довольным выглядел Тард. За время путешествия он успел немного привыкнуть к Воле, но все еще старался держаться от нее подальше. Нахмурившись, он недовольно поджал губы.
– Нам не нужен присмотр, – коротко и четко ответил парень.
Хмыкнув, женщина взглянула на говорившего. Его напряжение и недоверие могло бы уязвить, задеть… Но у Рамины оно вызывало только улыбку. Тард был ненамного старше ее дочери и воспринимать его иначе как мальчишку Воля не могла. Особенно, когда он так упрямо смотрел на нее исподлобья, чем-то напоминая другого мальчишку, с которым она путешествовала много оборотов тому.
– Но вам нужен наставник. Особенно, когда мы перейдем в другой мир, – прищурившись, отозвалась Рамина и вдруг резко вскинула руку, взглянув на дочь. – Вопросы и возражения к Грегуару. А теперь в дорогу и никаких вылазок. И если я сказала «никаких» значит «никаких».
Поморщившись, Лейвина недовольно скрестила на груди руки, но возражения придержала. Знала, что, если не смолчит сейчас позже сбежать будет куда тяжелее.
Не изменяя легкой улыбке, Рамина только покачала головой. Показная покорность дочери ее ничуть не убедила, но говорить женщина ничего не стала. Им нужно было уходить.
Пожирая мир, потоки вязкой мглы медленно стекали по склонам долины к ее центру. Круг непроницаемой тьмы сжимался, подступая все ближе. В тяжелой черноте тонуло небо, в ней терялось солнце, гибло все. Неотвратимо надвигаясь, мрак обступал Его со всех сторон, но пошевелиться Он не мог.
Тело, сковывал свинец и сколько бы Он не напрягал мышцы, не удавалось пошевелить даже мизинцем. Единственное, что оставалось – смотреть, как приближается темнота, слышать в ней раскаты хохота, ощущать удушающий смрад гнили. Он заполнял, душил, доводя до безумия…
Резко сев на постели, тяжело дыша после кошмара, Аскар медленно провел ладонью по лицу. Мир гнил, а вместе с ним гнил и король. Вот уже третий оборот кошмары не давали ему покоя. Порой отступая на время, или досаждая, стоило только закрыть глаза, но никогда еще они не были настолько насыщенными. Никогда еще он не ощущал, что теряет себя настолько явно.
Глубоко вдохнув, мужчина откинулся на спину, рассеянно глядя в потолок. Надежда на то, что его обойдет семейное проклятье не оправдалась.
«Зря я вернулся
В голове звенело, к горлу подкатывала тошнота. Этот кошмар дался куда тяжелее прочих. Но вместе с чувством тяжести отката он ощущал, как в нем поднимается и ярость.
Он стал первым, кто усмирил жнецов, принес покой в этот мир, возглавил разрозненные земли. Он стер с лица земли даже воспоминание о проклятье правителей, обезопасил свою семью, всех подданных, но… Но в итоге выходило, что он не сделал ничего. Выходило, что права Рамина, он стал рабом законов своего мира.
Воспоминания о кшерхах вынудили поморщиться и снова сесть на постели. Довольно, какие бы ошибки он не сделал, все они остались в прошлом. Сейчас он может только ждать. Пока его сын будет учиться быть правителем, он сделает все, чтобы Ошер не повторил его ошибок.
От воспоминания о сыне на душе стало тяжело. Избалованный и слабый, он был не готов к тяжелому путешествию, но выбора не было. Либо он выживет и измениться, либо…
Вздохнув, мужчина поднялся на ноги и подошел к распахнутому окну.
Либо придется переиграть один из ходов с другим потенциальным наследником.
Кшерхи успели бежать.
Морщась от боли, Бэйзи едва сдерживал раздраженное бормотание, пока молодой лекарь обрабатывал ссадины на его лице. Он не успел их задержать, хотя был обязан это сделать. Впрочем, гнев был глухим, успевшим подернуться пеплом.
Далеко убежать им все равно не удастся. Сейчас, сидя в своей комнате в таверне, Бэйзи почти успокоился, а в момент, когда небеса взорвали огненные шутихи бродяг, был готов разорвать стражников. И, если бы не посыльный, подоспевший с вестью о прибытии лорда Снейка, разорвал бы.
Пусть исполнение начала плана и вышло исковерканным, ничего еще не пропало. Эта мысль согревала, усмиряла боль и убаюкивала. Усталость, с которой он сражался все это время, взяла свое и Бэйзи задремал, пропустив момент, когда в комнату вошел Солэй.
Замерев у порога, Снейк проводил лекаря взглядом. В общих чертах он уже знал о случившемся и понимал, что действовать нужно быстро.
– Бэйзи?
Встрепенувшись, толстяк сдавленно выругался сквозь стиснутые зубы, не оборачиваясь к старому другу.
– За ними проследят и, когда они остановятся для отдыха, ты со своими людьми перебьешь их. Не забывай, что наша главная цель – принц, но не выставляй все так, будто вы охотитесь на него. Все должно напоминать нападение разбойников, – прикрыв глаза, произнес Нагс, потерев висок.
– Не понимаю, зачем все так усложнять, можно ведь просто убить мальчишку, а кто станет слушать бродяг? – стараясь говорить как можно тише, чтобы не раздражать друга, заметил Солэй.
Впрочем, Нагс в ответ только коротко хохотнул и тотчас скривился от боли. Порой несообразительность Снейка откровенно раздражала, но сегодня только позабавила. Сколько бы оборотов не проходило, мастер меча оставался профаном в некоторых вопросах.