Обойма ненависти

Макеев Алексей Викторович

– Хорошо, дожимай тему. А я попробую пройтись еще раз вокруг Ирины Красавиной. Все, что мы имеем об их отношениях с Лукьяновым, основывается лишь на ее показаниях и его. Недостаточно этого, чтобы поверить. Беда, что слишком они свои любовные отношения законспирировали. Но так не бывает, чтобы никто ничего не знал. И не верится мне, что баба, которой под тридцать, совсем не думала о замужестве. Времечко-то быстро пролетит, не успеешь и глазом моргнуть, как уже никому будешь не нужна.

В кармане Гурова завибрировал мобильный телефон. Сыщик вытащил аппарат, посмотрел на незнакомый номер и нажал кнопку:

– Слушаю!

– Лев Иванович, это старый знакомый беспокоит.

Гуров

напрягся. Фраза «старый знакомый» означала одного конкретного человека. И был он агентом Гурова, и имел вполне определенный псевдоним. Но называть его вслух, тем более по телефону, было не принято правилами конспирации. Поэтому каждый из агентов, когда связывался с Гуровым по телефону, называл кодовую фразу, по которой сыщик понимал, кто именно ему звонит.

Звонил агент под псевдонимом Лапин, и этого звонка Гуров не ждал. С Лапиным он связывался редко и надолго терял его из поля зрения. Это был не совсем обычный агент. Работал он не по принуждению, прижатый компроматом в своих воровских кругах, за который его в два счета прирезали бы свои же дружки, не в благодарность за неоценимую помощь, которую сыщик когда-то ему оказал, и не из-за денег, которые можно было получить за важное сообщение или ценную информацию. У этого человека были личные и очень серьезные счеты кое с кем из авторитетов в Москве. Лапин давно бы уже отошел от воровских дел, да он, собственно, и не занимался этими делами. Почти. Но желание кое-кого крепко наказать заставляло его вращаться в деловых кругах, поддерживать отношения и продолжать играть роль матерого преступника. Гуров всю эту историю знал прекрасно, но не торопил события. Честно говоря, ему было выгодно, чтобы воровская месть произошла как можно позже. Он даже с большим удовольствием помог бы Лапину в этой мести, но сыщику нужна была информация о преступном мире, и агент ее поставлял. Не так часто, как хотелось бы, но ценность информации была очень велика, потому что агент был вхож в очень авторитетные круги.

– Здорово, – ответил Гуров и выжидательно замолчал.

– Дело есть, – так же лаконично сообщил агент.

– Через час сможешь?

– Если где?

– Как в прошлый раз.

– Через час, – подтвердил агент и отключился.

Как в прошлый раз, означало, что встреча состоится там же, где и в прошлый раз, на конспиративной квартире Гурова на Ленинском проспекте. Следовало спешить, потому что квартира находилась близко к зданию МВД на Житной, а с Петровки, 38 до нее еще предстояло прилично добираться.

Гуров выскочил из здания и нырнул в подземный переход станции метро. С пересадкой и в быстром темпе он доехал до «Октябрьской» и почти бегом двинулся к выходу, но потом развернулся, проверяясь, и в таком же темпе двинулся к другому выходу со станции, ближе к парку Горького. Через сорок пять минут потный и запыхавшийся, но уверенный, что без «хвоста», Гуров поднялся на третий этаж нужного дома. Хозяйка квартиры, предупрежденная по телефону, уже ушла. Гуров открыл входную дверь своим ключом и только тут позволил себе расслабиться и передохнуть. Еще через двадцать минут в дверь позвонили.

Лапин был худым, как стойка вешалки, мужчиной лет шестидесяти. Лицо у него было темным и изборожденным глубокими морщинами. Гуров никогда не видел этого человека улыбающимся. Холодные серые глаза смотрели всегда напряженно и колко. Что там за должок был у уголовника, Гуров не смог выяснить и не пытался этого сделать. Просто этот человек сказал, что у него кое с кем серьезные счеты, и в это верилось. Такая уж внутренняя сила ощущалась в старом уголовнике. Да и стоило ли вдаваться в подробности?

Руки никто никому

никогда не подавал. И отношения у сыщика с уголовником не были дружескими, теплыми. И даже видимости такой никто не пытался создать. Это было временное взаимовыгодное партнерство между двумя, по сути, врагами. Временное перемирие для того, чтобы оба могли сделать свое дело.

– Ну, и что там у тебя стряслось? – спросил Гуров, провожая Лапина на кухню.

– Большая мокруха у нас намечается, – коротко пояснил уголовник и приник к крану с холодной водой. Напившись, он вытер рот ладонью, пригладил мокрой рукой редкие короткие волосы на голове и добавил: – Маленькая уже была.

– Кто, ваши?

– Не-а! Бизнесмен какой-то. И игра какая-то вокруг него.

Уголовник сел на стул и начал рассказывать. Говорил он короткими рублеными фразами, почти не прибегая к жаргону и без этих идиотских уголовных интонаций, которые так любят молодые урки.

То, что кто-то кого-то заказал и в городе объявился киллер, выяснить практически невозможно. Во-первых, киллер, который постоянно живет в Москве, работать в столице не будет никогда. Да и вообще в своем городе наемные убийцы не работают. Во-вторых, цепочка от заказчика к исполнителю довольно сложная, хотя и короткая. Каждый киллер, пытаясь подольше остаться в живых, старательно конспирируется. Таких, кто работает годами и все еще жив, по стране можно насчитать единицы. И берегут их потому, что они непревзойденные конспираторы и надежные виртуозные исполнители. Такие, которые способны выполнить заказ практически любой сложности. Но и их постепенно выбивают те, кто боится оставлять в живых такого важного свидетеля.

Обычно киллер, если хочет гарантированно выжить, выполняет всего несколько заказов. Он долго готовится к этой профессии, многому учится, много тренируется. Потом разрабатывает собственную систему связи, гарантирующую личную безопасность. И только потом приступает к выполнению заказов. И если он вовремя остановится, воспользуется тысячей ухищрений со сменой документов, страны, зачастую внешности, если он грамотно обрубит все ведущие к нему концы, то у него есть шанс дожить до старости. Так что в этой профессии главное не начать, а именно кончить. Большинство кончают плохо.

Зная все это, Гуров очень удивился тому, что в определенных кругах появилась информация о киллере и заказанном бизнесмене. Означало это только то, что кто-то слил информацию, но неудачно. Причин может быть много. Подставить истинного заказчика, сделать так, чтобы достоверная информация о его действиях стала доступной многим. Лучшего способа скомпрометировать своего противника, делового или политического конкурента, пожалуй, и не найдешь.

В целом картина выглядела так, что исполнителю либо пообещали очень много, либо из профессиональных побуждений он решил заказ все же выполнить, хотя для него риск становился уже смертельным. По этой причине и погиб некий уголовный аферист по кличке Репин. Судя по предположениям Лапина, Репин и был посредником между киллером и заказчиком. И киллер, поняв, что его засветили, посредника убрал.

Кто был жертвой, Лапин не знал. Не знал он даже, из какой среды заказали бизнесмена. Но по счастливому стечению обстоятельств Лапин увидел киллера в лицо, потому что оказался невольным свидетелем убийства Репина.

– Ты уверен, что Репина убрал именно киллер и именно как посредника, с которым у него была связь? – спросил Гуров.

– Про Репина поговаривали, что он может помочь в таких вопросах.

– Как его убили?

– Наверное, пистолет с глушителем. Я слышал тихий хлопок. Потом он подошел к телу, чуть наклонился, и новый хлопок.