Обоюдоострая удача. Эпизод первый
Шрифт:
Белые стрелы второго круга благодатно втянули дар и переливчато нарядились в багряные облачения. По натянутым веревкам пробежал звон. Обряжки – восковые, из тонких веточек, из соломы засветились и вспыхнули в пламени. Съежились, сгорая, и опали на пол пеплом и каплями расплавленного воска.
Дар принят. Кашана собрала богатый урожай. Кашана довольна и милостива. Ее семнадцать ликов оценили силу и готовы обернуться к той, кто достойна стать одной из них – неделимым ликом. Восемнадцатым. Стать частью Кашаны, Многоликой
Красные стрелы на полу и потолке забагровели.
– Тебе пора, королева.
Гедея с трудом поднялась на ноги. Колдун подошел к сумасшедшей. Несчастная заскулила, предчувствуя свою участь, с силой потянула веревки. Истошно закричала, и получила сильный удар, заставивший обмякнуть тело.
Аркаша ослабил веревки и подхватил женщину под руки. Волоком протащил до круга. В середине его уже стояла эмантианта, ожидавшая убогую – ту, кто на своем горбу пронесет ее через границы сущего в благодатные Дворцы Многоликой Кашаны. Выстелет для нее дорожку из самой себя. А после этого распадется на мириады частиц в небытие, в несуществующем безвременье. Такова участь поводыря.
– Садись, - крикнул колдун Гедее и, стараясь не наступить в пределы круга, начал подталкивать обмякшую убогую к эмантианте. Спиной к спине, затылком к затылку, с поджатыми коленями. Как в зеркале, поставленном под углом, отражается его двойник.
– Возьми ее ладони в свои, прижмись к ней спиной.
Аркаша торопился и с тревогой поглядывал на потолочный круг, который неспешно наливался багряными клубами. Вдалеке нарастал шум, похожий на предгрозовое ворчание неба. Воздух медленно нагревался, в его прозрачности замелькали искры, от которых исходил жар. Аркаша торопливо вытащил из кармана платок и протер вспотевшее лицо…
Вспыхнувший круг на короткий миг озарил подвал нестерпимым светом и опрокинул вниз волну багряной силы, отбросившую колдуна к стене. Ударившись спиной, Аркаша закряхтел от боли, но все же с трудом поднялся. Сделал несколько шагов, не отрывая рук от бревенчатых стен и, дойдя до вертикальной перекладины в дальнем углу подвала, тихонько нажал кулаком в небольшую выемку, выдолбленную в дереве.
Стена чуть сдвинулась, не больше сантиметра, и из узкой прорези едва приоткрытого проема потянуло прохладой. Аркаша успокоено выдохнул. И не только от струю прохлады. Щель запасного выхода придала уверенности. Постояв еще пару секунд, Аркаша пошел назад, продолжая придерживаться за бревенчатые ребра стены.
Жаркие искры, вспыхивающие в воздухе, принесли новые ароматы – мяты, цитрусов и чего-то еще, незнакомого. Чего-то прохладного и успокаивающего. Того, что предпочитают высшие силы, облеченные запредельной властью. В это время красные круги раскрутились и две фигуры – Гедеи и сумасшедшей, слились воедино, в бешеной круговерти на пороге перехода. Сейчас уже никто не сможет
Аркаша в сомнении опустил голову. В сомнении. Впервые где-то глубоко внутри засвербела настоящая тревога, то ли предчувствие грядущего, то ли запоздалое понимание неверно сделанного выбора. Сердце неприятно кольнуло и колдун вздрогнул, завертел головой, уловив что-то, что по его расчетам быть не могло.
Стрелы с обоих кругов вытянулись длинными острыми шпилями, зашипели и вырвались из круга. Аркаша медленно сполз по стене, не веря глазам. Стрелы сомкнулись в воздухе в один шевелящийся клубок и вспыхнули нестерпимым светом.
Колдун вскрикнул от неожиданности и закрыл голову руками. Через секунду вспышка угасла, и пришлось подождать какое-то время, пока в глазах еще плыли размытые очертания и контуры. Когда зрение вернулось, Аркаша, пошатываясь, встал на ноги, и тут же отлетел в стену, прижатый в нее невидимой силой.
Прямо перед ним, в искрящемся воздухе плавали лики – гротескные, неуловимо меняющиеся, с глянцевым отливом хмурых, злобных глаз, с холодными усмешками, смеющиеся, веселые. Разные. И очень похожие. Но все как один мерцающие темным блеклым золотом.
Аркаша попробовал вздохнуть и бессильно, как рыба, втянул в себя пустоту.
«Ты хотел меня обмануть?»
«Он хотел обмануть».
«Дай ему сказать».
Аркаша ошарашено хлопнул глазами, не в силах пошевелиться.
«Он не заслужил слова».
«Милосердие еще никому не помешало».
«Простить? Ха. Хорошая шутка».
Мерцающие лики кружили по воздуху, церемонно, с полуулыбкой обращаясь друг к другу, проплывая парами, тройками, но неизменно сохраняя рисунок странного чопорного танца.
«Меня нельзя обмануть».
«Он не знал».
«Глупец».
«Но какие амбиции».
«Экземпляр».
Голоса звучали на одной высоте, бархатно, проникновенно, эхом отражались в голове и рассыпались. Аркаша натужно закряхтел и через силу выдавил:
– Что я сделал? Зачем? За что?... – Его лицо побагровело, и из носа потекла тонкая струйка крови. – Я выполнил все… договоренности…
По пространству пролетел гул, а за ним мириады голосов и смеха, переходящего в хохот. Ограниченная территория подвальной комнаты огласилась звоном, отразившимся ввысь, до неба, и куда-то в необъятную глубину, будто не было вокруг жалких деревянных стен.
«Договоренности?!»
«Он договорился?!»
«Со мной?!»
Смех разлетелся, разнесся волной и схлынул обратно, ударив в голову.
«Договоренность со мной стоит жизни».
«Невыполнение договоренности предполагает твою смерть».
«А она мне нужна?»
«Не уверена».
«Лживое существо с порочными задатками и совершенно без воображения».