Обожествление
Шрифт:
Глава 14 Последний член Совета
«Некоторые алхимики могут создавать специальные пилюли, которые подходят для развития определенной эссенции. Приготовить их довольно сложно, но не стоит забывать, что это в первую очередь аморально. Поскольку вначале нужно изъять сущность крови практиков из их сердца (это главный ингредиент), а затем смешать ее с определенными травами. Как и для создания некоторых артефактов, так и для создания определенных пилюль требуются жертвы. Хвала Сущему, это запрещено всеми цивилизованными странами. Да будет проклят тот, кто в своем безумии заходит так
«Величайшая наука» Симонид Апатинский
***
Баошенгдади был возбужден. Сильнее всего он ценил собственную жизнь и посему считал, что любую угрозу, даже самую малозначительную, необходимо устранять без промедления и милосердия. Получив предсказание, которое грозило ему смертью, Баошенгдади долго пытался разгадать его смысл. Вначале он полагал, что ему угрожает Перун, поскольку у того были алые молнии. Но он давно не пересекался с громовержцем, более того, несмотря на всю мощь Перуна, Баошенгдади не считал его угрозой. В бою один на один он справедливо полагал себя победителем. В числе других подозреваемых были как Серафим Рассекатель, так и весь императорский дом Лонгов.
И вот, наконец, много лет спустя ему открылась, как он думал, истина. Угрозой его существования был пока еще слабый Святой – Александр из рода Гелиоса. Конечно, не он представлял опасность, но силы, стоящие за ним. Против Баошенгдади сформировался воистину грозный союз. Впрочем, бог жизни был уверен в победе. Он давно знал, что есть вероятность подобного события, и был готов встретить неприятелей на своей территории.
Баошенгдади выпустил из темницы всех подопытных, и тысячи могучих существ разбрелись по острову. Большая часть явившихся в его владения были уже мертвы. Но он знал, что самые опасные из них обязательно выживут. Битва предстояла тяжелая, скорее всего, самая тяжелая в его жизни, но он знал, что победит. Он не может проиграть, в конце концов, Баошенгдади – бог жизни.
***
Он избрал пшеничное поле местом сражения. Здесь было достаточно просторно, и Баошенгдади мог использовать свои способности в полную силу. Он встал в центре поля в ожидании неприятелей.
Баошенгдади купался в лучах Солнца. Его лицо выражало благоговение и сосредоточенность. Предвкушая величайшую победу в своей жизни, Баошенгдади запел. И голос его звучал величественно, заполняя все пространство вокруг. Каждое слово, словно струящийся поток, наполняло его сердце уверенностью. В голосе слышалась сила и страсть. Он пел на языке Небес, языке ангелов, и песня его была о величии жизни, это был гимн всему живому. Он восхвалял растения, зверей, разумных и, конечно же, себя. Пшеничные колосья, словно повинуясь своему господину, почтительно тянулась к нему. К нему слетались сладкоголосые птицы, вторившие ему в пении, сползались различные насекомые, и змеи обвивались вокруг его тела.Баошенгдади принимал их всех в свои объятия. Он любил жизнь, любил ее во всех проявлениях.
***
В центре поля, облаченный в украшенный золотом лонгфу, возвышаясь над всем, стоял бог жизни. Он пел высоким голосом величественную песнь. Баошенгдади продолжал петь, несмотря на то, что уже почувствовал появление противников. В небе показался Хань Вейж, а с ним Филипп из рода Гелиоса и Ахей из рода Селевка. Из леса выбежали Адриан Астероп и Никита из рода Стендаля. Баошенгдади знал о присутствии Адриана на острове, хоть и не мог понять, как именно тот здесь очутился. Он мог бы изловить его и выведать все, что хотел. Но решил не трогать пока славного героя, как выяснилось зря. Баошенгдади ощущал, как гнев Астеропа растет, как он уже рвется в бой, но Никита удерживает его. Причину такой ненависти бог жизни не
Вейж в своем истинном обличье продолжал кружить над полем, не решаясь приземлиться или атаковать. Он считал, что пока есть возможность, нужно тянуть время, дожидаясь остальных. Наконец, из леса с северной стороны выбежали Крату и Андрей Швитский.
Баошенгдади закончил пение. Он был готов сразиться. Феникс завис прямо над богом жизни, Адриан и Никита подходили с южной стороны, а Крату и Андрей с северной. Баошенгдади постепенно окружали. Вот-вот должна была начаться битва, изменившая мир навсегда.
Но Андрей, пускай и понимал бессмысленность, не мог не попробовать в последний раз убедить учителя изменить свое мнение и помочь им. С мольбой он обратился к Баошенгдади:
– Учитель, прошу Вас, одумайтесь! Вы ведь не из тех, кто любит сражаться и проливать кровь.
– Ты прав, – по-доброму улыбнулся Баошенгдади, – но иначе нельзя. Я не обрету покоя, пока не покончу с Александром из рода Гелиоса, пока не прерву род Асуры. Я не люблю сражаться и ценю свою жизнь, однако я не боюсь вас. Меня страшили лишь Адам, Уриил и Асура. Способность Адама могла уничтожить, стереть из реальности все, даже меня. Неугасимое пламя Уриила было способно сильно ранить меня. Но вот Асура… Его способность опаснее всего, пускай архангелам или исполинам первого поколения он не может ею навредить, ибо они рождены сильнейшими. Однако я… я родился слабым, и Асура мог бы все испортить. Пусть его способность и убила бы его самого. Но теперь! – бог жизни расхохотался. – Теперь Адам и Уриил мертвы, эти глупцы убили друг друга! Асура хоть и жив, но не представляет более для меня угрозы. Он просто дух артефакта, слабый и заточенный в теле «мертвеца».
– Учитель, пусть Вы и сильны, но Вы одни, а нас много, – помрачнел Андрей, призывая меч из черной стали.
– Один? – расхохотался Баошенгдади, и смех его подхватили колосья пшеницы и окружающий поле лес. – Я бог жизни! Мой союзник – сама природа!
Он воздел руки к небу, и из земли тут же вырвались огромные корни, походившие на щупальца какого-нибудь чудовища из Бездны. Корни, на которых внезапно выросли острые шипы, атаковали наших героев. Они схватили Крату и начали сжимать его тело, причиняя тому нестерпимые муки. Шипы впились в его кожу, а корни сжали тело столь сильно, что скоро послышался хруст костей. Крату кашлянул кровью и обмяк.
Одновременно с этим сотни зверей выбежали из леса и бросились атаковать наших героев. Никита и Адриан были вынуждены переключить свое внимание на них. Они использовали техники с большой площадью поражения, чтобы поскорее покончить с ними.
Андрей Швитский сумел увернуться от корней и бросился в атаку. И тут мир замер. Андрей видел, как с неба атакует Филипп, посылая огромный огненный кулак в звериную толпу, как Адриан и Никита уничтожают их. Как Вейж пикирует на бога жизни, раскрывая свою звериную пасть, а Ахей готовится прыгнуть вперед с мечом в руке.
Андрей приблизился к Баошенгдади и уже занес черный клинок, чтобы снести богу жизни голову, а затем рассечь его тело на мелкие кусочки, однако… Баошенгдади сумел удивить Швитского, внезапно на его лице расцвела улыбка, и он ворвался в остановленный мир. Кулак Баошенгдади настиг Андрея, а следом прилетел второй удар, уже в живот. Баошенгдади не дал ему опомниться, и ловко подскочив, ударил его еще раз в живот, под ребра. Колени Швитского мгновенно стали ватными, он рухнул на землю и Баошенгдади нанес финальный удар, пробивая ему грудь. Мир вновь пришел в движение. Тут же с неба в бога жизни прилетел огненный шар, но тот поднял руку вверх, и пламя, не причиняя ему вреду, вошло в его тело.