Обожествленное зло (Искушение злом) (др.перевод)
Шрифт:
– Почему это тебя так удивляет?
– Сколько тебе было, когда мы виделись в последний раз? Пятнадцать, шестнадцать?
– Около того.
«Это произошло осенью, после того как умер папа», – вспомнила Клер.
– Ты стала очень интересной.
На вкус Рафферти, она все еще была худощавой, но то, что нужно, у Клер Кимболл округлилось. Перемена разительная, но ведь она осталась сестрой Блэйра, и Кэм по старой привычке продолжал над ней подшучивать.
– Ты вроде живописью занимаешься
– Что-то в этом роде. Леплю.
И почему все думают, что художники – это только те, кто занимается живописью?
– Да, я знаю. Ты живешь в Нью-Йорке и как-то связана с искусством. Мне Блэйр говорил. Это что-то похожее на фигуры для фонтанов?
Она натянуто улыбнулась.
– Я занимаюсь скульптурой.
– Да-да, – он отхлебнул пива. – Я знал одного парня, он очень хорошо делал такие вещи. Одна фигура для фонтана у него была с рыбой наверху. С карпом, мне кажется. У карпа изо рта лилась вода прямо в чашу.
– О, понимаю. Отличная работа.
– Правда, отличная. Он выручил за нее кучу денег.
– Молодец. Я не работаю с бетоном.
Бесполезно. Клер поняла, что Рафферти, скорее всего, ничего не слышал о ее успехах.
– Наверное, вы здесь не читаете «Пипл» и «Ньюсуик».
– Мы читаем «Солдаты удачи». Классный журнал.
Рафферти смотрел, как она поднесла бутылку к губам и сделала очередной глоток пива. Да, сестренка Блэйра стала хорошенькой. Кто бы мог предположить, что застенчивая тощая Клер Кимболл со временем окажется такой привлекательной женщиной?
– Слышал, ты была замужем.
– Была. Недолго. А ты женат?
– Нет. Один раз подошло совсем близко к этому, но не вплотную, – он вспомнил Мэри Эллен и вздохнул. – Так что я старый холостяк.
Кэм допил пиво и поставил бутылку на ступеньку между ними.
– Хочешь еще?
– Нет, спасибо. Чтобы меня задержали за вождение в нетрезвом виде собственные помощники? Как поживает миссис Кимболл?
– Мама вышла замуж, – без выражения сказала Клер.
– Да что ты говоришь? Когда?
– Несколько месяцев назад. А как твои родители? У них по-прежнему ферма?
– Большая ее часть.
Даже сейчас Кэм не мог думать о своем отчиме, как о родном человеке. Бифф Стоуки никогда не заменял и не заменит ему отца, которого он потерял в девятилетнем возрасте. Клер смотрела вопросительно, и Рафферти пояснил:
– У нас тут выдалось несколько не очень удачных лет, и моим пришлось продать несколько акров земли. Могло быть и хуже. Старик Хобейкер, например, продал почти все.
Клер тоже допила пиво и поставила бутылку рядом с той, что уже разделяла их.
– Вот как… Когда я подъезжала к городу, думала, что здесь ничего не изменилось. Наверное, я плохо пригляделась.
– В Эммитсборо
– Сумасшедшая Энни? Она все еще ходит с мешком и собирает в него все подряд?
– Каждый день. Сейчас ей, наверное, шестьдесят, но сил на то, чтобы носиться по городу и его окрестностям, хватает.
– Дети над ней всегда смеялись.
– И сейчас смеются.
– А ты катал ее на своем мотоцикле…
– Я же говорю, мне нравится удивлять людей, – Рафферти потянулся и встал. На какое-то мгновение Клер показалась ему грустной. – Мне надо идти. С тобой тут все будет в порядке?
– Конечно. У меня есть спальный мешок, постель, какая-то еда и еще пиво и пепси в багажнике. Пока этого достаточно, а потом я найду пару столов, кровать и все остальное.
Он удивленно присвистнул:
– Ты останешься здесь?
– Да, останусь. По крайней мере на какое-то время. Вы не против, шериф?
– Да нет. Пожалуй, я согласен, – Кэм улыбнулся. – Но я-то подумал, что ты у нас проездом или у тебя какие-то дела с новыми жильцами.
– Ты ошибся. Жить здесь буду я.
– Почему?
Она нагнулась и подняла за горлышко обе бутылки.
– На этот вопрос так сразу не ответишь. Все непросто.
– Ну, наверное, у тебя есть на это причины, – Рафферти еще раз улыбнулся и стал спускаться по лестнице. – Спокойной ночи, Худышка.
Она вышла на крыльцо проводить человека, с которым провела свои первые часы в родном городе, хотя встреча была очень неожиданной. Подождала, пока Кэм сел в машину и выехал на дорогу.
«Причины у меня, конечно, есть», – пробурчала ему вслед Клер и только тут заметила, что все еще держит в руках пустые бутылки. Хорошо бы еще самой разобраться в том, что это за причины.
К двум часам следующего дня весь город знал, что Клер Кимболл вернулась. Об этом говорили на почте, на рынке и, конечно, в кафе «У Марты». То, что она собирается жить в родительском доме, снова вызвало разговоры о жизни и смерти Джека Кимболла.
– Джек выступал посредником, когда я покупал землю, – сказал Оскар Бруди, прихлебывая чечевичный суп, которым особенно славилась кухня «У Марты». – И сделка была честная. Элис, принеси нам попозже еще кофе!
– У его жены были отличные ножки, – Лэс Глэдхилл мог говорить только на одну тему. – Просто отличные! Я так и не понял, с чего Джек начал пить, если у него была такая интересная жена.
– Ну он же был ирландец! – Оскар удивленно поднял брови. – Они все рано или поздно начинают пить. У ирландцев это в крови. А дочка его вроде как художница. Наверное, тоже пьет, а то еще и наркотиками балуется.