Обозрение пророческих книг Ветхого Завета

Хергозерский Алексей Никитич

В заключении книги.

Оно составлет пятьдесят вторую главу, где кратко повторяется история последних дней царства Иудейского, именно история царствования Седекии, взятия его в плен, разорения Иерусалима и храма, о чем отчасти сказано в тридцать девятой главе. Потом показывается количество народа, взятого в плен (4 600 душ; ср. 4 Цар 24:14 [582]), и, наконец, облегчение участи Иехонии в тридцать седьмом году после его отведения в плен или в первом году царствования Евильмеродаха. Все это изложено почти буквально сходно с последнею книгою Царств (Иер 52:1; [583] ср. 4 Цар 24:18; [584] Иер 52:34; [585] ср. 25:30 [586]).

Облегчение участи Иехонии в Вавилоне через двадцать шесть лет после разорения Иерусалима, очевидно, произошло уже после смерти Иеремии, последовавшей в Египте не позже пятого года после разорения Иерусалима.

А отсюда также очевидно, что сказание об нем привнесено сюда впоследствии. Вероятно, все заключение книги приписано из последней книги Царств Ездрой, как несомненное свидетельство об исполнении существенных пророчеств Иеремии и как необходимый переход от пророчеств к непосредственно следующей книге Плача Иеремии, потому что при таковом кратком изображении последних дней царства Иудина гораздо понятнее будут рыдания пророка на развалинах столицы своего отечества. Это привнесенное из книги Царств заключение полезно для читателя еще и потому, что пролагает путь к уразумению общего смысла Иеремииных пророчеств, который заключается в следующем.

Нечестивые цари, раболепствуя иноземным обычаям, увлекали народ к независимому образу мыслей и чувствований. За ними вельможи и богачи, заразившиеся иноземными взглядами, сильно содействовали нераскаянности и упорству народа тем, что дозволяли себе кощунство над обличениями и наставлениями истинных пророков и покровительствовали самозванцам, которые свои сновидения выдавали за Божественные откровения и умели говорить применительно к обстоятельствам и по вкусу народа. Суд Божий, по мере надобности, открывался над виновниками соблазна и развращения (Иоаким царь в плену; Анания лжепророк умер преждевременно). А когда частные примеры остались недействительными, тогда народ сотнями и тысячами повлекли в рабство — в плен на чужбину. Но в утешение раскаивающимся объявлено, что этот плен продолжится 70 лет и надежда на освобождение поддерживалась некоторыми льготами и милостями; какова, например, милость к Иехонии, получившему первенство между прочими царями-пленниками и особенную любовь Евильмеродаха (Иер 52:31); [587] — что разделявшиеся на два враждебные царства потомки Авраама возвратятся в отечество и составят один народ; Господь выполнит тогда обетования; от Давидова племени произрастет потомок — Мессия; Он даст новый лучший завет и возродит человечество; и что свирепые враги Иудеев, к гневу Божию прилагавшие свою личную жестокость и злобу, получат соответственное возмездие от правосудия Божия, если бы даже и столь были сильны и непобедимы, как Вавилон великий (52:1–34).

Глава 3.

Книга Плач Иеремии.

19. Наименование и писатель книги.

Книга Плач Иеремии у Евреев первоначально называлась по первому слову, которым она начинается Есha; а потом стали называть ее рыдания, заимствуя таковое наименование от содержания книги. Очевидно это последнее название составилось не позже 270 г. до Рождества Христова. Ибо в переводе Семидесяти она названа (рыдания, вопли плачевные); а в Церкви Христовой постоянно именовалась по своему содержанию «Плачем» (в Вульгате Lamentationes; a в Немецких переводах Klagelieder Je-remiae) и считалась творением святого пророка Иеремии, как прибавление к его книге. Таковое мнение Церкви о писателе, основанное на древнем предании, вполне согласно с содержанием Плача и устраняет всякие о нем недоумения.

20. Предмет, время написания, содержание и цель.

Иосиф Флавий (Antiqut. lib X сар. 5) и некоторые другие полагали, что книга Плач Иеремии есть та плачевная песнь о смерти царя Иосии, которая упоминается во второй книге Паралипоменон: Иеремия оплакал Иосию, и говорили все певцы и певицы в плачевных песнях по Иосии известных даже до сего дня и передали их в употребление Израилю; и вот они вписаны в книгу плачевных песней или — этот плач вошел в обычай у Израильтян и записан в книге рыданий (2 Пар 35:25). Но это предположение не согласуется с содержанием книги. Ибо при смерти Иосии город не был разорен, весь народ не был уведен в плен и святыня не была поругана в такой мере, как это представляется в книге Плача. Притом в этой книге решительно нет упоминания о смерти Иосии. Конечно, Иерусалим и храм предполагаются еще существующими: пути Сиона сетуют, потому что нет идущих на праздник… священники его воздыхают (Плач 1:4). Но это потому, что в первой главе вспоминаются первоначальные переселения народа; притом помянутое изречение должно быть понимаемо в связи с четвертой главой, где между прочим сказано: раскиданы камни святилища по всем перекресткам (Плач 4:1). Есть также и почтительное упоминание о царе: Дыхание жизни нашей, помазанник Господень, или — кем мы дышали, помазанник Всевышнего (Плач 4:20), напоминающее по-видимому Иосию. Но достаточно прочитать следующие непосредственно затем слова: «пойман в ямы их», чтобы увидеть, что здесь речь идет о Седекии, схваченном и заключенном в узы.

Что же касается до упомянутой в книге Паралипоменон записи в книгу плачевных песней (2 Пар 35:25 [588]), то, очевидно, здесь разумеется особый сборник скорбных песней в удовлетворение житейских потребностей Иудеев, у кого оплакивание царей, родителей и благодетелей было обязательным для каждого, — и у них образовался даже особый класс плакальщиц (Мф 9:23; [589] Мк 5:38 [590]).

В переводе Семидесяти, на основании предания, вполне согласного с содержанием книги Плача, предмет ее определяется так: и было когда в плен отведен был Израиль, и Иерусалим опустошен был, сел Иеремия пророк плача и рыдая рыданием этим над Иерусалимом. В Вульгате, переводе Арабском и таргуме Ионафана эта начинается так: «сказал Иеремия пророк, священник великий». По освобождении от уз под самыми свежими впечатлениями разрушения и опустошения, получив дозволение жить, где захочет, по своему усмотрению (Иер 40:1–5 [591]), пророк, прежде отправления в Массифаф к Годолии, вероятно, остался некоторое время на развалинах священного города Иерусалима и по обряду сетования оплакал его скорбную участь.

В первых двух главах вспоминаются некоторые раздирающие сердце обстоятельства при вторжениях неприятеля и отведения народа в плен во время трех первых переселений, из которых первое было в четвертый год Иоакима (Дан 1:1; [592] Иер 25:1 [593]), — второе в одиннадцатый год того же царя (2 Пар 36:6–7 [594]), а третье — через три месяца после второго при Иехонии (4 Цар 24:15–16 [595]). Указав на унижение, одиночество и безлюдие или малонаселенность Иерусалима за многое и мерзостное беззаконие, пророк изображает, как враги грабят все без пощады и без разбора; дерзновенно входят даже во святилище. Бог наслал это на Иудеев во гневе Своем за то, что Иерусалим был мятежником — и вот на улицах меч, а в домах смерть (1:1–22 [596]).

Да! Господь разлюбил красу Израилеву; воспылал огнем на Иакова; посыпал стрелы из десницы Своей; облил яростью скинию Сионскую; отверг царя и священника и возгнушался Своим жертвенником…… теперь все разломано и раскидано: царь и князья у язычников; старцы на земле во власяницах и посыпанные пеплом; дети умирают на руках у матерей. Что сказать тебе, Иерусалим? Страдание твое велико, как море безбрежное. До этого довели тебя лжепророки твои к полному удовольствию врагов твоих. Ежечасно даже по ночам взывай к Господу со слезами: воззри, Всевышний! возможно ли, чтобы матери ели своих детей, — чтобы священника убивали во храме, — чтобы на улицах падали девицы и юноши, а на площадях валялись трупы старых и малых (2:1–22 [597])?!

Это изображение, располагающее к сердечному сокрушению, могло благотворно действовать на Иудеев, ожесточившихся среди тогдашних страшных бедствий. Ибо гордые своей прежней славой и доблестями предков, торжествовавших над всеми невзгодами, они не легко могли помириться со своим тогдашним плачевным состоянием.

В третьей главе вспоминаются бедствия, постигшие самого пророка следующим образом. Господь завел меня во тьму; измождил тело; сокрушил кости; обложил отравой и горечью; окружил меня стеной или сделал мое состояние безысходным; не слышит моего вопля, так что нет мне радости, нет надежды. Но во глубине души моей лежит убеждение, что Господь Вседержитель доля моя. Хорошо в молчании ждать спасения от Господа. Благо человеку, когда он несет иго в юности своей (Плач Иер 3:27). Ибо Господь не навсегда оставляет; Он видит все несправедливости на земле. Сетуй не на Бога, а на грехи свои. Мы согрешили, и Господь сделал нас грязью на земле. Бросил меня в яму, но и оттуда внемлет гласу моему и говорит: не бойся. Рассуди же дело мое, Господи, и воздай врагам моим (3:1–26 [598]).

Таким образом это воспоминание есть руководство к надлежащему взгляду на общественные бедствия и составляет образец частной молитвы среди них.

В четвертой главе оплакивается окончательное разрушение Иерусалима и храма, последовавшее в одиннадцатый год царствования Седекии, а именно: пророк говорит, что все драгоценное и священное потеряло свое значение: золото валяется на ряду с черепками глиняной посуды; матери перестали кормить своих детей; вместо червленицы грязь на князьях; везде кара страшнее Содомской; назореи почернели или обесславлены; убитые счастливее живых, мучащихся голодом; дошло до того, что матери едят детей своих. Чего никто не ожидал, то и случилось. За грехи пророков и священников враг вошел в ворота Иерусалима и наступил конец; всех переловили в сети свои, не исключая и царя, о котором мы говорили: в тени его будем жить среди народов. Ликует теперь Идумея и земля Уц. Но наказание Сиона кончилось: покарает Господь и Идумею за ее грехи (4:1–22 [599]). Следовательно, народу Иудейскому надо сохранить бодрость духа и твердое упование на милость Божию.