Обратное зеркало
Шрифт:
Старший из ратников кивнул и бросился в сторону веселящегося народа. Сам же Буревой с пятью телохранителями метнулся к княжескому шатру. Через секунду варяжский лагерь взорвался звоном мечей и секир, криками боли и ненависти. Из бойни, что секунду назад была праздничной толпой, вынырнул десяток воинов, и рубились они так мощно, что никто не мог их остановить. Впереди в окровавленной рубахе с обнаженным мечем несся Хельги, он рвался к княжьему шатру, предупредить, защитить, но было поздно. У шатра шел бой, там два стражника сдерживали пятерых нападавших во
– Хельги, - зашептал Рюрик, - спаси сына, это Буревой, он служит Отону, иди в Китеж.
– Струйка крови сбежала с уголка губ, великий варяг умер.
Хельги оглядел людей, стоящих рядом с ним, их было не больше четырех десятков простых ратников с окровавленными мечами в руках, это все, кто смог вырваться с праздничной тризны.
– За Ингвара!
– заорал Хельги и бросился к шатру.
– За Ингвара!
– заорали воины и с такой силой ударили в строй предателей, осаждающих княжеский шатер, что сразу опрокинули и рассеяли десяток воинов под предводительством Буревоя.
Но тот, поняв, что сейчас верх не его, побежал в сторону поляны, где недавно был праздник, а теперь шла резня. Оба воина, защищавших шатер, были ранены, но живы. Хельги ворвался внутрь, схватил маленького князя и с оставшимися верными воинами заспешил в сторону леса.
Безумный бег по нескончаемым зарослям продолжался два дня. На третий Хельги остановился посреди широкой поляны, в центре которой был небольшой холм.
– Здесь, друже, мы либо за Рюрика отомстим, либо все в землю ляжем, - обратился он к своим последним воинам.
– Любо!
– гаркнули в ответ ратники, и стали готовится к битве.
Погоня появилась через три часа. И началась сеча лютая. В уставших беглецов летела туча стрел, многие из них нашли свои цели, но воинство Хельги дралось храбро и платило одним своим за пятерых чужих, но слишком мало их было. Воевода Рюрика стоял на вершине холма и смотрел, как последние десять ратников отходят к нему, а воинов Буревоя в броне, с щитами было не меньше сотни.
– Вот и все, князь, - обратился Хельги к маленькому свертку на земле, - не выполнил я последнюю волю Рюрика, знать прогневили мы богов чем-то, зато умрем как мужчины.
В этот момент битва докатилась до вершины холма, воины в простых рубахах бросились в атаку так отчаянно, что враги на мгновение дрогнули, но явно неравны были силы - и вот уже один Хельги бьется над свертком с молодым князем. Не заметил он, как в его спину летит стрела, не видел Хельги, как под его ногами сверток с младенцем Ингваром, окутывается легкой дымкой. Храбрый воевода резко выпрямился, глянул вниз - дымка в этот момент растаяла, и сверток пропал.
– Спасибо, Боги, - сказал он и умер.
Весна 1982 года, село Спасское Нижегородской области.
Дарья Владимировна Никитина, учительница истории в Спасской сельской школе шла своей каждодневной дорогой. Она помнила ее наизусть: село Спасское - поле - маленькое кладбище. Нестарая еще женщина ходила сюда к сыну. Ее Игореша погиб год назад, в черном пламени афганской войны, вдалеке от родного села, среди песчаных барханов, под ярко голубым небом.
Не доходя до могилы, она услышала детский плач. Оглянувшись и убедившись, что на маленьком кладбище никого кроме нее нет, она подошла к могиле сына и оцепенела, среди цветов, которые каждый день она приносила, лежал младенец, с вьющимися золотистыми волосами, а ее сын смотрел с фотографии на мальчика и улыбался. "Хорошая фотография!" - подумала учительница. Странным показалось другое: раньше он смотрел куда-то в даль, а теперь - на ребенка, Дарья взяла младенца на руки, взгляд сына обращался уже к ней. И вдруг она услышала голос. Голос, который она в последний раз слышала полтора года назад, она не могла ошибиться. Это был голос сына. Звучал он ниоткуда и отовсюду сразу:
– Мама, этот ребенок появился здесь сегодня утром, за час до твоего прихода, возьми его и воспитай так, как воспитала меня: храбрым и сильным. Но запомни, что через двадцать лет он исчезнет. Он не принадлежит ни нашему времени, ни нашей реальности. В девятнадцать лет ты должна рассказать ему историю его появления. Зови его Ингвар, почти как меня. Ему предстоят великие дела.
– Сынок, откуда ты все это знаешь?
– взмолилась Дарья.
– Мертвым ведомы дороги живых, я - ведогон, дух этого рода. Прощай.
Весна 2001 года.
Ингвар Игоревич Никитин сидел у постели тяжело больной бабушки и слушал историю своего появления на свет и не находил слов. Но это говорила женщина, которую он любил и считал своей бабушкой. Ингвар был в военной форме и служил в псковской воздушно-десантной дивизии. Дарья Владимировна закончила рассказ и закрыла глаза, бог даровал ей спокойную и легкую смерть. Тогда, в 82-ом, она все представила так, что Ингвар, ребенок ее сына, а мать подкинула его к ней в дом. Как и ее сын, он стал настоящим мужчиной.
На похоронах бабушки, идя за гробом, Ингвар думал, что он теперь совсем один, ушел последний близкий ему человек, а впереди - неизвестность. Он не знал, кто он и откуда, и где она эта его реальность Гроб опустили в яму, по крышке застучали комья земли, два дюжих деревенских парня с лопатами быстро закопали могилу. Немногочисленные провожающие разошлись. Ингвар остался один, ему хотелось подумать и погоревать на родных могилах. Поправив цветы на свежем холмике, он посмотрел на соседнюю могилу, и взгляд его пересекся со взглядом отца на фотографии. И тут Ингвар, как и когда-то его приемная бабка, услышал голос: