Обратный ход
Шрифт:
Я отлетел в сторону, и, воспользовавшись тем, что на какие-то доли секунды я потерял равновесие, он рванулся вперед и выхватил из руки Бетти пистолет. Казалось, пистолет взлетел в воздух и опустился прямиком в его левую руку.
– Расслабься, – сказал он мне. – Прости за банальность, но я могу пристрелить тебя на месте, и мне это сойдет с рук.
– Допускаю, – отозвался я, с трудом шевеля языком. – За пятьдесят баксов в день я не готов отправиться на тот свет. Такая услуга стоит не меньше семидесяти пяти.
– Повернись, сделай одолжение. Хотелось бы заглянуть
Я бросился на него, забыв, что он вооружен. Впрочем, выстрелить он мог только со страху – а он владел ситуацией и даже не думал паниковать. Зато девица, как видно, нервничала; краем глаза я увидел, как она потянулась к стоявшей на столе бутылке виски.
Я схватил Митчелла за горло. Он захрипел и куда-то меня ударил, а я – его. Но в этом уже никакой необходимости не было: хотя мой удар был сильнее и, как видно, попал в цель, в эту самую минуту на мою бедную голову наступил гигантский слон. И надо мной сомкнулись воды безбрежного океана, обдав меня напоследок мириадами ослепительных искр.
Первое, что я ощутил: если кто-то на меня прикрикнет, я разрыдаюсь. Второе – голова у меня такой величины, что в комнате не помещается. Между лбом и затылком протянулись многие мили, а в висках, отстоящих друг от друга на гигантском расстоянии, поселилась тупая, ноющая боль. Расстояний в наше время не существует.
Третье – что где-то неподалеку что-то надсадно гудит; гудит и одновременно потрескивает. И наконец, четвертое, и последнее, – что у меня по спине течет ледяная вода. Розовое покрывало, маячившее у меня перед глазами, подсказало мне, что я лежу на кровати вниз лицом, а вернее, тем, что когда-то было лицом. Я осторожно перевернулся, сел, и погремушка в голове тут же смолкла. Потрескивали, как выяснилось, кубики тающего льда в завязанном полотенце. Какой-то сердобольный человек положил полотенце со льдом мне на голову. Другой, менее сердобольный, эту же самую голову мне разбил. Это, впрочем, мог быть один и тот же человек. Разные, в конце концов, у людей бывают настроения.
Я с трудом встал на ноги и сунул руку в карман. Бумажник был на месте, в левом кармане, хотя и расстегнут. Я изучил его содержимое. Ничего не пропало, если, разумеется, не считать содержащейся в нем информации, но информация эта перестала быть секретной. Раскрытый саквояж стоял за кроватью на тумбе, там, где я его оставил. Стало быть, я находился у себя в номере.
Я подошел к зеркалу. Где-то я уже этого человека видел. Подошел к двери и открыл ее. Надсадный гул усилился. Передо мной, облокотившись на решетку, стоял дородный субъект. В очках, среднего роста. Крепыш. Из-под серой фетровой шляпы торчат большие уши, воротник плаща поднят, руки в карманах. Волосы на висках отливают белизной. Вид вполне приличный. Как, впрочем, и у всех толстяков. Свет из-за раскрытой двери играет на стеклах очков. Во рту небольшая трубка, из тех, что в шутку зовутся «игрушечным бульдогом». Соображал я неважно, но что-то мне в нем не понравилось.
– Славный вечерок, – сказал он.
– Вам что-то нужно?
– Ищу одного человека. Не вас.
– Кроме меня, здесь
– Понятно. Благодарю. – Он повернулся ко мне спиной и уткнулся животом в решетку крыльца.
А я обошел крыльцо и направился на надсадный, ноющий звук. Дверь номера 12в была распахнута, внутри горел свет, надсадный же звук издавал пылесос; женщина в зеленом комбинезоне убирала освободившийся номер.
Я вошел и осмотрелся. Женщина выключила пылесос и воззрилась на меня:
– Вы что-то хотели?
– Где мисс Мейфилд?
Уборщица покачала головой.
– Женщина из этого номера, – пояснил я.
– А, эта… выписалась она. С полчаса. – И снова включила пылесос. – Спросите лучше в конторе, – крикнула она, перекрывая шум пылесоса. – А этот номер освободился.
Я сделал шаг назад и, обойдя коттедж вдоль тянувшегося по земле, точно змея, пылесосного провода, выдернул его из розетки. Женщина в зеленом комбинезоне злобно на меня уставилась. Я вернулся и протянул ей доллар. Смягчилась.
– Надо позвонить, – сказал я.
– А у вас в номере своего телефона нет?
– Не задавай лишних вопросов. Меньше вопросов – больше долларов.
Я подошел к телефону и поднял трубку.
– Контора. – В трубке раздался голос телефонистки. – Ваш заказ?
– Это Марлоу. Я очень несчастен.
– Что? Ах, это вы, мистер Марлоу. Что прикажете?
– Она уехала. А я с ней даже словом не перемолвился.
– Простите, мистер Марлоу… – Голос у телефонистки был и впрямь виноватый. – Да, уехала. И мы не смогли…
– Она не сказала куда?
– Нет, расплатилась и уехала, сэр. Совершенно неожиданно. И адреса, куда направляется, не оставила.
– С Митчеллом?
– Простите, сэр, но никого с ней больше не было. Я не видела.
– Что-то же вы видели. На чем она уехала?
– На такси. Боюсь…
– Хорошо. Спасибо. – Я положил трубку и вернулся к себе в номер.
Крепыш сидел, вальяжно закинув ногу на ногу, посреди моей комнаты.
– Всегда рад гостям, – сказал я. – Чем могу служить?
– Не могли бы вы подсказать, где сейчас Ларри Митчелл?
– Ларри Митчелл? – Я задумался. – А кто это?
Крепыш достал бумажник и извлек оттуда карточку. Встал не без некоторого усилия на ноги и протянул ее мне. «Гобл и Грин. Сыскное бюро. Пруденс-билдинг, 310, Канзас-Сити, Миссури».
– Интересная у вас, должно быть, работенка, мистер Гобл.
– Поменьше шуток, дружище. Меня ведь вывести из себя пара пустяков.
– Вот и отлично. С удовольствием посмотрю, как вы выходите из себя. И что же вы в таком случае делаете? Ус кусаете?
– Нет у меня никаких усов, не видишь, что ли?
– Нет – так отрасти. Я подожду.
На этот раз он встал на ноги куда проворнее. Встал и внимательно посмотрел на свой кулак. В другой руке у него совершенно неожиданно образовался пистолет.
– Тебя, болван, когда-нибудь ручкой пистолета по макушке лупили?
– Отвяжись. Надоел. Сладу с вами, дармоедами, нет.
Его рука задрожала, а лицо покраснело. Сунул пистолет в кобуру под пиджак и нетвердым шагом направился к двери.