Обратный отсчет
Шрифт:
– Никогда не бейте людей, пока не узнаете, кто они такие,– сказал Шейн.– Что случилось с Дессау?
– Он ушел за сигаретами. Не успел вернуться, когда вы вышли из кафе. Отпустите, больно же!
Шейн разжал руки, и человек исчез.
– За сигаретами…– повторил Шейн.– В большинстве табачных лавок есть телефоны. Но, может быть, он сам все объяснит, если вернется?
Он потянулся за своим револьвером, но затем убрал руку.
– Если вы все еще не верите мне, оставьте его у себя. Ну, каковы ваши соображения? Надеюсь, вы не думаете, что бензобак вытащил я? Я бы сработал поаккуратнее.
– У
– Я всего лишь повторил его слова. Это не означает, что я ему поверил. Я знал, что он лжет, Анна знала, да и вы тоже знаете. Везде ложь. Но каждый раз, когда кто-нибудь пытается раскроить мне череп, я почему-то в результате узнаю что-нибудь новенькое. Поймите, мы постоянно отбрасываем один вариант за другим.
– Какие варианты?
– Не пойму, почему вы ударились в панику. На вашем месте я бы только радовался. Если бы бензобак остался в «олдсмобиле», куда я его переставил, то сейчас он был бы уже вывезен за пределы страны. Либо береговая охрана, приняв сигнал, проследила бы их путь до аэропорта и сцапала бы из в момент перегрузки бензобака в самолет. Но сейчас груз находится в пределах нашей досягаемости. Если я спрятал его, вам так или иначе придется иметь дело со мной. Если я его не прятал – а это так, поверьте,– то я ваша единственная надежда.
– Не понимаю, почему.
– Анна и Геллер не знают, каким образом они могут вступить в контакт с вами, – терпеливо объяснил Шейн.– Вы не знаете, каким образом вы можете вступить в контакт с ними. Кто бы ни завладел этой штуковиной, он не может найти вас или Геллера. Но каждый знает, где можно найти меня. Мое имя есть в телефонном справочнике.
Даймонд, казалось, начал проявлять признаки интереса.
– Анна, если «олдсмобиль» угнала она за компанию с Геллером, испытывает сейчас те же чувства, что и вы. Я провел в трюме теплохода всю ночь. У меня были все необходимые инструменты – почему бы ей не предположить, что я поменял бензобаки у трех машин? Не исключено, что последние полчаса она пытается найти меня.
– А зачем?…
– Мне придется играть на слух. Без шуток, Даймонд, ведь я – единственное связующее звено. Как только все это поймут, дело сдвинется с мертвой точки.
– Хорошо. Но я должен держать вас под наблюдением.
– Не возражаю. Держитесь поближе, но не показывайтесь на глаза. Сейчас мы оба в тупике. Мне даже хуже, чем вам: на мне висит обвинение в убийстве. Анна еще не знает об этом, если Дессау ей не рассказал. Насколько ей известно, меня интересуют лишь деньги.
– Надеюсь, вы не собираетесь у нее спрашивать, сможет ли она перекрыть наше вознаграждение?
– Не будьте идиотом,– устало сказал Шейн.– Само собой, она понимает, что угрозами от меня ничего не добьешься. Само собой, она должна сделать мне выгодное предложение. И если цена будет достаточно высокой, то я просто обязан сделать вид, что продаю вас со всеми потрохами. Боже, как я устал объяснять элементарные веши. Вы еще не поняли? Полиция еще ищет убийцу Литтла. Либо это я, либо кто-то из ее людей. Как мне ни дороги деньги, но собственная шкура дороже.
– Думаю,
– Да, да, конечно. Можете держать меня под прицелом.
ГЛАВА 13
Из телефонной кабинки на заправочной станции Шейн позвонил диспетчеру и спросил, не поступало ли в его адрес звонков от некоей Анны Бладен. Да, ответил диспетчер, она звонила регулярно и оставила свой номер.
Шейн попросил диспетчера позвонить мисс Бладен и сказать, что через пятнадцать минут он будет ждать ее на углу 54-й улицы и Северной авеню.
Даймонд отвез его до квартала, где он оставил свой «бьюик». Каждый раз, когда театральный агент пытался заговорить, Шейн сердито осаживал его:
– Мне нужно как следует подумать. Заткнитесь и следите за дорогой.
Проводив Шейна к «бьюику», Даймонд в последний раз предупредил, что будет держать его под наблюдением, и любая попытка предательства равносильна смерти.
– Даймонд,– устало сказал Шейн.– Вам повезло, что наши интересы совпадают: вы мне уже все уши прожужжали своей болтовней.
Шейн положил пакет с деньгами в потайной ящик, вмонтированный в пол под передним сиденьем, и включил зажигание. Даймонд тронулся следом на «мустанге». Двое в «додже» замыкали процессию.
Как только Шейн свернул за угол, зазвонил телефон.
– Я передал мисс Бладен твое сообщение,– сказал диспетчер.– Она обещала прийти. На линии мистер Джентри, включаю его.
– Майк,– голос Джентри звучал глухо.
– Да. Я вел себя грубо, Уилл. Беру все свои слова назад.
– А я готов повторить каждое свое слово. Здесь у меня сидят начальник ФБР округа и два высоких чина из дорожного патруля. Мне немедленно нужна информация, и я начинаю думать, что не смогу получить ее до тех пор, пока не доставлю тебя в свой кабинет.
– Мне не звонили?
– Нет. Я еще раз от всего сердца прошу тебя, Майк: не будешь ли ты любезен приехать сюда и рассказать, каким образом нож, который я подарил тебе на Рождество, оказался в животе у английского физика?
– Поищите другой нож в комнате наверху. Рукоятка из слоновой кости. Это и есть орудие убийства. Пусть медэксперт определит глубину раны: мой нож не мог войти так глубоко.
– Майк, не мог бы ты явиться сюда и собственноручно подписать соответствующее заявление? Я во второй раз прошу тебя – в последний раз. Кстати, я выполнил твою просьбу. Мы получили из Вашингтона информацию на Даймонда.
– Говори, Уилл,– быстро сказал Шейн.– Десять минут назад мне к голове приставили пушку, а сейчас я зажат между двумя автомобилями. Они не позволят мне добраться до тебя, даже если я захочу. Меня убьют раньше, чем я успею войти. У меня осталось минуты полторы-две. Картина уже почти ясна. Существуют две противоборствующие группировки, и, настолько я могу понять, каждая из них не остановится ни перед чем. Даймонд думает, что Литтла убил я, а заодно прикончил свидетельницу. Он считает, что благодаря этому может держать меня на поводке. С другой группировкой этот трюк не сработает: придется придумать что-нибудь новое. Уилл, мне нужны все сведения о Даймонде. Давай, что там у тебя есть!