Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси
Шрифт:
«Братья Борисовичи» названы князьями: Борисом и Дмитрием («Митрием»). В этом отношении эволюция песни о Щелкане Дюдентевиче совершается в том же направлении, что и летописный рассказ о восстании в Твери 1327 г.: главная роль в тверских событиях этого времени начинает отводиться не горожанам, а княжеской власти.
Конечно, далеко не все детали нарисованной мною картины тверского восстания 1327 г. безусловно достоверны. Это — опыт гипотетической реконструкции на основании не всегда бесспорной интерпретации источников. Но бесспорно, по-моему, одно: освободительное движение против татаро-монгольских захватчиков, поднятое самим народом вопреки указаниям тверского князя, тенденциозно превращено позднейшими летописцами в восстание, организованное якобы этим князем. Завуалирована в ряде летописных сводов и роль московского князя Ивана Калиты, подавившего с ордынской ратью тверское восстание и таким путем избавившегося от политического соперника.
§ 3. Политические взаимоотношения русских земель в княжение Ивана Калиты
Татарская рать во главе с пятью темниками, приведенная из Золотой орды князем Иваном Даниловичем Калитой, жестоко
1647
В 1327 г., еще в бытность Александра Михайловича великим князем, он заключил договор с Великим Новгородом (ГВНП, стр. 26–28, № 14). Об этом договоре см. Л. В. Черепнин, указ. соч., ч. 1, стр. 299–305.
В ряде летописей говорится, что после всех этих событий Иван Данилович Калита в 1328 г. занял великое владимирское княжение [1648] . Только в статьях, находящихся перед Новгородской первой летописью в Комиссионном списке, дается несколько иное освещения взаимоотношений Руси и Орды в рассматриваемое время. Согласно сведениям названного источника, Узбек поделил территорию великого княжения между двумя князьями: Иваном Даниловичем Калитой, который получил Новгород и Кострому, и Александром Васильевичем суздальским, которому были даны Владимир и Поволжье (Нижний Новгород и Городец). Это летописное сообщение вполне достоверно. Актом раздела территории Владимирского великого княжения между русскими князьями ордынское правительство хотело предотвратить возможность сосредоточения в руках кого-либо одного из них значительных денежных средств и военных сил, которые могли бы быть направлены против Орды [1649] .
1648
ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стр. 44; т. V, стр. 218; т. VII, стр. 201; т. X, сто. 195; т. XV, стр. 417; т. XVI, стр. 65; т. XVIII, стр. 90; т. XX, стр. 178; т. XXIII, стр. 202; т. XXIV, стр. 116; т. XXV, стр. 168.
1649
НПЛ, стр. 469; А. Е. Пресняков, Образование Великорусского государства, стр. 138–139; А. Н. Насонов, Монголы и Русь, стр. 92, 96, 100.
Говоря об ордынской политике на Руси, надо вспомнить и то, что одним из ее методов было физическое уничтожение непокорных или казавшихся непокорными князей. Так, кроме Михаила Ярославича и Дмитрия Михайловича тверских, Юрия Даниловича московского, Александра новосильского, по-видимому, в Орде погиб (в 1327 г.) рязанский князь Иван Ярославич. После посылки в русские земли в 1327 г. карательной экспедиции Орда считала свою власть над Русью восстановленной.
Терроризируя князей, ордынский хан через их посредство пытался удержать в повиновении русский народ. Для этого Орде было очень важно помешать росту политической активности горожан. В статьях Комиссионного списка, предшествующих Новгородской первой летописи, имеется интересное сообщение о том, как суздальский князь Александр Васильевич, получив ярлык на Владимир, вывез оттуда к себе в Суздаль вечевой колокол («…вечный колокол святей богородици возил в Суждаль…»). Это было сделано, очевидно, по приказу ордынского хана, стремившегося к подавлению вечевых порядков в русских городах. Но в Суздале, рассказывает летопись, колокол «не почял звонити». Тогда суздальский князь решил про себя, что он «съгруби святей богородици». Колокол вернули во Владимир, водрузили на старом месте, и вот он снова зазвонил («…и пакы бысть глас богоугоден») [1650] . В изложенном полулегендарном рассказе заключен большой политический смысл: нельзя заставить замолчать народ, устами которого говорит вечевой колокол. Суздальский князь, исполняя волю Орды, захотел добиться молчания веча, но ничего у него не вышло. Орда и князья, исполняющие ее повеления, бессильны сломить волю народа к сопротивлению своим поработителям.
1650
НПЛ, стр. 469.
В то время как Иван Данилович Калита занял великокняжеский стол, тверские князья Константин и Василий Михайловичи вернулись со своими боярами в Тверь. Летописи говорят, что Тверская земля стала постепенно изживать последствия татарского погрома. Бежавшее в свое время от татарской рати городское и сельское население возвращалось и обосновывалось «по своим местом» [1651] .
Тверской князь Константин Михайлович не представлял опасности для Ивана Калиты в качестве политического соперника» Женатый на его племяннице, дочери покойного князя Юрия Даниловича, он подчинялся воле Калиты. Но с Александром Михайловичем, обосновавшимся в Пскове, московский князь продолжал борьбу. Новгородская первая и другие летописи говорят, что Калита действовал в данном случае по предписанию Узбека. В 1328 г. он побывал (вместе с Константином Михайловичем
1651
ПСРЛ, т. XV, стр. 417; т. XV, вып. 1, стр. 44.
1652
НПЛ, стр. 98, 341; ПСРЛ, т. V, стр. 218; т. VII, стр. 201; т. XV, вып. 1, стр. 44–45; т. XX, стр. 178; т. XXIII, стр. 103.
Нет оснований отвергать летописную версию о том, что Узбек поручил Калите доставить в Орду Александра тверского для расправы с ним за антитатарское восстание, происшедшее в Твери во время его там правления. Но вряд ли можно сомневаться и в том, что ханское поручение отвечало интересам самого Ивана Калиты, который, возможно, в какой-то мере даже на него напросился и выполнял его весьма активно. При этом из летописных известий становится ясным, что, предписав Ивану Калите довести до конца дело разгрома Александра тверского и его сторонников, Узбек предоставил московскому князю и соответствующие полномочия, поставив его во главе ряда других правителей русских земель. Калита этим искусно воспользовался.
В борьбе с Александром Михайловичем Калита опирался прежде всего на союз с правительством Великого Новгорода, где только что было подавлено антифеодальное восстание, вероятно, как указывалось выше, связанное с народным движением в Твери 1327 г. Сначала ханский приказ о явке в Орду был передан Александру Михайловичу в Псков через отправленных туда послов — московских и новгородских (архиепископа Моисея и тысяцкого Авраама). После того как Александр Михайлович отказался выполнить ханское предписание, московский великий князь в 1329 г. явился в Новгород с войском в сопровождении ряда князей (тверских — Константина и Василия Михайловичей, суздальского — Александра Васильевича и др.), а из Новгорода направил рать к Пскову. Желая военной силой принудить своего соперника, князя Александра, к подчинению своим требованиям, Иван Калита в борьбе с ним использовал и такое мощное средство, как идеологическое и политическое воздействие церкви. Явившийся в Новгород вместе с московским князем митрополит Феогност «проклял» и отлучил от церкви Александра и поддерживавших его псковичей. Меры, принятые Иваном Калитой, оказались достаточно эффективными. До сражения между московско-новгородской и псковской ратями дело не дошло: Александр Михайлович покинул Псков и бежал в Литву, а псковские послы явились «к князю Ивану и к новгородцем» в Опоку (где те находились, собираясь подступать к Пскову) «с поклономь» «и докончаша мир».
Обстоятельства отъезда Александра Михайловича из Пскова различные летописные своды описывают по-разному. Судя по Новгородской первой и некоторым иным летописям, Александр был оттуда изгнан («…пльсковичи выпровадиша князя Олександра от себе…») [1653] . В псковских и других летописях говорится, что сам князь Александр решил покинуть Псков, не желая, чтобы из-за него на псковских жителях тяготело «проклятие» митрополита. «И рече Александр псковичем: братия моя и друзи мои, не буди на вас проклятие, ни отлучение мене ради; поеду из града вашего, не буди вашего целования на мне, ни моего на вас» [1654] .
1653
НПЛ, стр. 99, 342.
1654
«Псковские летописи», вып. 1, стр. 16–17; вып. 2, стр. 23, 90–91,
Сопоставив между собой эти две, внешне как будто противоречивые, летописные версии о том, при каких обстоятельствах князь Александр Михайлович выехал из Пскова, можно их примирить. По-видимому, псковское правительство склонно было поддерживать Александра, как своегокнязя, который помог бы Псковской республике в борьбе за политическую самостоятельность и с Московским княжеством, и с Великим Новгородом. Но в настоящее время сопротивляться военным силам, приведенным с собой и собранным в Новгороде Иваном Калитой (который действовал от имени Орды), псковичи не могли. Поэтому, по всей вероятности, между руководящими правительственными кругами Псковской республики и Александром Михайловичем состоялась договоренность о том, что он откажется на время от княжения в Пскове, а затем вернется туда при более благоприятных обстоятельствах. Что отъезд Александра из города рассматривался как явление временное, можно судить хотя бы по тому, что там осталась его жена. Псковское правительство подчинилось Ивану Калите. Митрополит снял с жителей Пскова отлучение от церкви. А через полтора года Александр Михайлович с литовской помощью снова занял псковское княжение.
Поход в Новгород (а оттуда в Псков) в 1329 г. был несомненным политическим успехом для Ивана Калиты и Московского княжества. Первенствующая роль последнего среди других княжеств Северо-Восточной Руси еще более усилилась, когда после посещения в 1331–1332 гг. Калитой Орды он в связи со смертью суздальского князя Александра Васильевича получил «княжение великое надо всею Русьскою землею» [1655] . В 1333 г. Калита принял меры к установлению политических связей с литовскими князьями, женив своего сына Семена Ивановича на «княжне из Литвы именем литовьским Августа» [1656] .
1655
НПЛ, стр. 469.
1656
ПСРЛ, т. XVIII, стр. 92.