Обреченная
Шрифт:
И он точно не был человеком, способным разговаривать с людьми, попавшими в беду.
Это стало последней мыслью Чианга. Он стоял у костра, следя за тьмой, взявшей их в кольцо, и время от времени направляя фонарь в ночь. И вдруг планета исчезла, словно кто-то сложил ее и выбросил.
Макаллистера Кэньон тоже утомил. Интервью, данное прошлой ночью, передали несколькими часами позже на Землю. Путь был долгий, даже несмотря на гиперсвязь, и поэтому никто не увидит этой
Деревья вздыхали под ветром, костер потрескивал. Наблюдая, как Келли разговаривает с Кэньоном, Макаллистер заметил, что она замолчала, и понял: Кэньон задает очередной вопрос.
– О чем вы думаете каждую ночь, когда встает Морган, и вы видите, что он становится все больше и больше? (Сегодня вечером Чиангу показалось, что Морган похож на китайский фонарик.)
– Вы что-нибудь хотите передать друзьям, оставшимся дома?
«Конечно, - подумал Макаллистер.
– Нечто очень важное: жизнь - приятная штука».
Изображение журналиста казалось вещественным, и он даже выглядел слегка по-домашнему благодаря огню костра. Он наклонился к Келли, как будто внимательно слушал ее ответ, хотя Макаллистер понимал, что он просто формулирует следующий вопрос.
И в самый разгар этой спокойной и мирной сцены внезапно раздался пронзительный крик.
Что-то пролетело мимо головы Макаллистера. Несколько дней назад он сидел бы огорошенный, размышляя, что случилось. Но теперь его рефлексы значительно улучшились. Он громко предупредил спутников и бросился на землю.
Мимо свистели камни. Один больно ударил его в плечо, другой угодил в голову. Опять раздались крики, пронзительно-негодующие, скорее похожие на вопли разгневанных детей. Он нащупал резак. Кто-то выпалил из лазера, и кусты охватил огонь. Луч резака свалил на землю дерево.
В одно из поленьев костра вонзился дротик. Макаллистер заметил среди деревьев какое-то движение, и на лагерь напали покрытые шерстью твари, смахивающие на сверчков. Невероятно безобразные, эти дикари вовсе не походили на одетую фигуру из местной часовни.
Он выхватил оружие как раз вовремя. У двоих за его спиной оказались копья. Он разрезал и сверчков, и копья пополам и укокошил того, который собрался ударить Келли в спину. Хатч приказала всем встать плотным кругом, спиной к спине, но Макаллистер был слишком занят обороной, чтобы участвовать в создании боевого порядка. Все смешалось.
Сверчки орали не переставая. Кого-то разрезало надвое от головы до грудины. Найтингейл вышел в гущу сражения, поворачивая резак то вправо, то влево. Во все стороны полетели отрезанные конечности и прочие органы, и нападение захлебнулось.
Кусты горели. Какая-то тварь соскочила с дерева и с треском очутилась рядом с ними. Она держала копье. Это существо попыталось встать и убежать, но разгневанный Макаллистер ударил его, и оно, пронзительно вскрикнув, свалилось замертво.
Хатч с Келли продолжали бой на опушке. Найтингейл стоял среди тех, кого убил, широко расставив ноги, подняв резак, напоминая современного Гектора. Героизм позы был несколько преувеличенным, но тем не менее поведение Найтингейла произвело впечатление на Макаллистера. «Что ж, когда на карту поставлена человеческая жизнь, - подумал он, - большинство из нас ведут себя достойно».
Нападение было отбито, и звуки сражения как будто бы постепенно затихали. Все это наблюдал ошарашенный Кэньон. Он не мог ничего увидеть за пределами поля зрения камеры, и потому просто снова и снова повторял свою просьбу сообщить ему, что происходит.
«“Всеобщие Новости” не дремлют», - усмехнулся про себя Макаллистер.
Наконец Найтингейл объяснил, что на них напали.
Кэньон продолжал репортаж, выспрашивая подробности. Кто напал? Есть ли пострадавшие? Макаллистер отключил связь и ощупал свою голову. Она болела. Но он не мог обнаружить рану. Таким образом он пришел к мысли, что с ним все в порядке. Парочка ударов, ничего больше.
На связь вышел Марсель. С теми же самыми вопросами.
– Сверчки, - бросила Келли, хотя он не мог ее видеть.
– Поговорим через минуту.
Макаллистер являл собой довольно любопытную картину: его одолевали ужас и веселье одновременно. «Господи, то, что мы пережили, не так уж скверно. Ведь все мы в душе дикари».
Хатч вернулась в лагерь, посмотрела на него, потом огляделась.
– Все чувствуют себя нормально?
Найтингейл жестом показал, что с ним все прекрасно. Он осветил фонарем деревья, убеждаясь, что сверчки убрались прочь.
– Полагаю, мы только что познакомились с местными обитателями.
– Как вы, Мак?
– Жив и здоров, - ответил Макаллистер.
– Не думаю, что эти маленькие сукины дети скоро вернутся.
– А где Чианг?
– осведомилась Хатч.
Макаллистер пристально смотрел на одно из тел. У существа была неприятно бледная кожа с зеленоватым оттенком и окаймленная по краям волосами голова. Глаза открыты, но он казался мертвым.
Поднявшись во весь рост, он не достиг бы и бедра Макаллистера. Когда тот ткнул его, существо пошевелилось и издало печальное мычание.
Тут послышался сдавленный голос Келли.
– Он там. Я нашла его.
Чианг лежал без движения. Кровь наполняла фликингеровский костюм. Она вытекала из полудюжины ран.
– Снимите к черту костюм, - сказал Макаллистер.
– Нет.
– Келли бросилась на землю рядом с Чиангом.
– Он действует сейчас как повязка.
Хатч опустилась на колени и взяла пострадавшего за запястье.
– Мак, - попросила она, - принесите аптечку.