Обреченные королевства
Шрифт:
– Да ладно тебе, – вырвалось у нее.
Эмилия чуть улыбнулась.
– Я ни к кому не испытывала таких чувств, как к нему, – сказала она. – У меня просто голова шла кругом. Он был красив, так волновал меня… В его присутствии я чувствовала себя по-настоящему живой. Никогда прежде не знала, что такое бывает. Я понимала, что у моей любви нет будущего, что подобный союз никогда не сможет состояться… Только сердцу ведь не прикажешь. Я сказала отцу, что не могу выйти замуж за государя Дария. Умоляла его не принуждать меня к этому браку. Заявила,
Клео невольно содрогнулась, вспомнив, в каком глубоком унынии пребывала сестра во время той помолвки.
– Пожалуйста, не говори такого, – вырвалось у нее.
– Просто в тот момент именно так дело и обстояло. И отец понял, что это не пустые слова. Он тотчас разорвал помолвку, ибо жизнь будущей королевы Ораноса показалась ему ценней свадебного сговора. Теперь мне совестно, что так напугала его, но в тот момент я была неспособна рассуждать здраво…
– Где же он теперь? – прошептала Клео. – Тот стражник?
Глаза Эмилии наполнились слезами, и по бледным щекам протянулись мокрые дорожки.
– Его больше нет, – сказала она.
Короткий ответ дохнул физически ощутимой болью. В руке сестры была зажата ее любимая книга – сборник священных гимнов в честь богини Клейоны.
– Я черпаю силы, читая о ее духовной мощи, – глядя на золотое тиснение корешка, тихо проговорила Эмилия. – Когда потребовалось оградить Оранос от угрозы извне, она исполнила должное, поставив под удар собственную жизнь… Моя вера – вот и все, что у меня остается, все, что помогает мне пережить это время тьмы… Твоя же вера, как я понимаю, обращена в более мирские сферы…
Ибо Клео, названная в честь богини, особой набожностью не отличалась. И не она одна. Многие жители королевства успели отойти от этой некогда важнейшей составляющей оранийского образа жизни. Прошли годы с тех пор, как король умерил строгость закона, предписывавшего раз в неделю посвящать один день молитвам. С тех пор в его королевстве все дни стали равны, а подданные получили право распоряжаться временем по своему усмотрению.
Клео пожала плечами и сказала:
– Трудно верить в то, чего я не способна увидеть.
– Хотелось бы мне, чтобы ты сделала еще попытку и узнала о нашей небесной покровительнице побольше. Клейона была такой сильной, смелой!.. Вот почему мама настояла на том, чтобы назвать тебя в ее честь. Прежде твоего рождения она уже потеряла ребенка, и ей сказали, что больше у нее не будет детей. Поэтому твое появление стало сродни чуду. Мама так хотела, чтобы ты выжила. И она непременно желала назвать тебя именем богини, надеясь, что оно придаст достаточно сил для жизни. Это была ее последняя воля…
– Лучше бы мы выжила обе!..
Голос Клео сорвался. Король Корвин был велик и несметно богат, но его возлюбленная супруга умерла родами, и он оказался бессилен предотвратить ее смерть.
– Я тоже этого желала бы, – сказала Эмилия. – Но я радуюсь хотя бы тому, что ты здесь, со
– Помни, я для тебя что угодно сделаю, – задыхаясь, выговорила Клео. – Я тебя так люблю! Так люблю!..
– Знаю. И я тоже тебя очень люблю, – улыбнулась Эмилия.
Кровь снова потекла из носа, и она потянулась за платком.
– Могу я что-нибудь для тебя сделать? – спросила Клео.
– Нет, – сказала Эмилия. Взгляд у нее был усталый и безнадежный. – Я умираю, Клео.
– Эмилия! Не смей так говорить! – едва не рыдая, вскрикнула Клео, ибо сестра только что впервые высказала вслух самый главный и тайный ее страх.
Эмилия нашла ее руку и крепко сжала:
– Это всего лишь правда, Клео, так что лучше готовься к неизбежному. Ты должна выстоять во всех бурях и выйти из них сильнее, чем была.
– Замолчи, – неверным голосом выговорила Клео. – Слушать ничего не хочу! И совсем ты даже не умираешь! Ты…
– Умираю, – повторила Эмилия. – Я знаю это. Человека, которого я любила, не стало два месяца назад, и с тех пор я только и молила Клейону забрать меня, чтобы воссоединиться с ним в смерти. И мои молитвы оказались услышаны…
Лицо старшей принцессы дрогнуло от горя, и по щекам заново потекли слезы. Только они были окрашены алым. Еще кровь!..
Клео ахнула. Ее сестра любила стражника, умершего два месяца назад! Неужели…
– Это был отец Теона?.. – спросила она.
Дыхание Эмилии запнулось в груди, она изумленно посмотрела на Клео и еще горше заплакала.
Клео поняла, что догадка оказалась верной. Ее сестра была влюблена в телохранителя короля, которого сбросила норовистая лошадь, отчего он и погиб. Какая трагедия!.. У Клео и так сердце разрывалось, когда она думала об утрате, пережитой Теоном. Она и не догадывалась, что гибель Симона Рануса подкосила еще и Эмилию!
– Мне так жаль, так жаль…
Она крепко обняла сестру, и слезы, окрашенные кровью, впитались в плечико ее платья. То, что Эмилия до такой степени дала волю чувствам, было поистине удивительно. Обычно она ото всех прятала слезы, даже от Клео. Это Клео вечно приходилось думать о своем поведении, Эмилия же всегда была совершенством, строгим и безупречным. Она казалась младшей сестре чем-то вроде надежной скалы, на которую Клео опиралась во всех мелких горестях, расстраиваясь то из-за дурацкой сплетни, то из-за размолвки с друзьями.
То из-за утраты невинности после ночи с Эроном…
«Ты точно такая же, какой была и вчера, и позавчера, – утешала ее сестра. – Ничто не изменилось. По сути – ничто, не смущайся и не грусти. Ни о чем не жалей, но, если уж делаешь ошибку, усваивай урок, который она тебе преподает. Завтра будет хороший солнечный день, это я тебе обещаю…»
– Мне так жаль, что его больше нет, – пробормотала Клео куда-то в волосы сестры. – Я бы очень хотела, чтобы все кончилось по-иному. Только не рассказывай мне, что молилась о смерти! О таком упоминать даже нельзя!