Обреченные королевства
Шрифт:
– Ты не представляешь, как я рад тебя видеть…
– Погоди радоваться. Вот отвезу тебя обратно в Оранос, и там тебе мало не покажется за то, что увез принцессу из безопасного замка…
– Ты правда думаешь, будто я ее заставил ехать сюда? Клео, чтобы ты знал, сама себе хозяйка…
– Где она? – рявкнул Теон.
– Ее схватил один пелсиец… три дня назад. Он приставил мне к горлу кинжал и пригрозил голову отрезать. Клео выторговала мою жизнь, согласившись уйти с ним. – Вид у Ника был совершенно убитый. – Не надо было ей… Лучше бы
Желудок Теона поднялся к горлу.
– Ты хоть знаешь, кто это был?
Ник угрюмо кивнул:
– Йонас Агеллон.
Теон выпустил пропыленную рубашку Ника, посмотрел на свои руки и увидел, что они дрожат. Еще бы ему не помнить этого имени. Йонас! Парень, который грозился убить ее. Клео еще потом кошмары с его участием снились. А когда пришел час беды, его, телохранителя Теона, не оказалось рядом.
– Ее убьют, – выговорил он. – Если уже не убили. Это я виноват…
– Я знаю, где она, – сказал Ник.
Теон навострил уши:
– Точно знаешь?
– Вчера мне повезло, – сказал Ник. – Я шатался по окрестностям, все разузнавал про Йонаса и его семью. Выяснил потихоньку, где его сестрица живет… У них поблизости пастбище и на нем хлев для скота. Я думаю, там-то ее и держат.
У Теона перехватило дыхание.
– Думаешь? Или знаешь наверняка?
– Наверняка – нет, потому что своими глазами ее не видел, но хлев охраняют. Раз в день туда заходит женщина с подносом еды и кувшином воды, а когда выходит, на подносе у нее пустая посуда. Я и ушел-то оттуда только потому, что решил послать весточку… ну… в общем, тебе. А ты – вот он!
В сердце Теона затеплилась крохотная искорка надежды.
– Показывай хлев, – сказал он. – Немедленно!
За три дня плена Клео твердо усвоила одно – Фелиция Агеллон ненавидела ее ничуть не меньше, чем Йонас. Но, невзирая на это, молодая женщина тщательно выполняла указания брата и каждый день приносила Клео еду – черствый ржаной хлеб и колодезную воду. Проглотить это принцессе удавалось лишь при посредстве толики меда.
В самый первый раз, глядя на хмурую Фелицию сквозь сумерки холодного, не слишком просторного хлева, куда свет проникал только через крохотное рваное отверстие в потолке, Клео опасливо принюхалась к принесенной воде.
– Небось отравлено?..
– А что, у меня нет на это причины?
Клео хотела заспорить, но вовремя прикусила язык.
– Есть, вообще-то…
Несколько мгновений Фелиция продолжала мрачно смотреть на нее, потом сказала:
– Яда здесь нет. Йонас хочет, чтобы ты жила, хоть я и не возьму в толк почему.
Тем не менее в тот раз Клео предпочла терпеть голод и до последнего не притрагивалась к еде и питью. Теперь она проводила свои дни, пытаясь дремать на ворохе соломы, потягивая воду и с усилием грызя жесткие корки. Такого громадного отрыва от привычной роскоши принцесса никогда еще не испытывала.
Она пыталась перегрызть веревки, стягивавшие
Единственное, что Клео могла предпринять, – это запретить себе думать о сестре, отце и Теоне. Она была мышью в мышеловке, лишенной возможности сбежать и вынужденной беспомощно ожидать, когда появится кот.
Она ждала…
И ждала…
Ей казалось, минула вечность, хотя позже Клео вычислила, что прошло чуть более трех суток. Однако настал миг, когда снаружи донеслись новые звуки. Крики. Пыхтение. Шлепки ударов…
А потом – стук в дверь.
Страх заставил принцессу съежиться и замереть. Вот в дверь стукнули снова, уже громче. Прозвучали приглушенные голоса. Клео затаила дыхание и подумала о том, что следует набраться храбрости и с достоинством встретить любой ужас, который сейчас ворвется через порог.
Потом до нее дошло, что находившиеся снаружи – кто бы там ни был – не стучат в дверь, а пытаются ее высадить. Вот наконец им это удалось, и створка распахнулась вовнутрь. Клео заслонила глаза от яркого солнечного света, хлынувшего в проем.
Когда оттуда к ней шагнул Теон, у потрясенной принцессы невольно раскрылся рот, а сердце рванулось вон из груди.
– Вот, что я говорил? – с торжеством проговорил Ник. – Она тут!
– Есть здесь кто-то еще? – требовательно спросил Теон.
Клео не сразу сообразила, что он обращался к ней. Судорожно сглотнула, умом понимая, что надо прекращать таращиться на нежданных спасителей и разумно отвечать им, но… ничего не могла с собою поделать.
– Я… что? Здесь?.. Нет, никого, кроме меня… Только охрана снаружи…
– О ней я уже позаботился.
Ник бросился к принцессе и схватил ее за плечи:
– Клео, ты в порядке? Этот дикарь не тронул тебя?
У него на лице была такая искренняя забота, что глаза Клео наполнились слезами.
– Со мной все хорошо… Он ничего мне не сделал…
Ник шумно выдохнул и крепко обнял ее:
– Я чуть с ума не сошел…
Теон помалкивал, но, когда Ник выпустил Клео, телохранитель тотчас оказался подле нее. Лицо у него было такое, что принцесса опять съежилась и едва не поползла прочь.
– Теон, я…
Он поднял руку:
– Не хочу ничего слышать. С тобой все хорошо – и хватит об этом.
– Но я…
– Принцесса, довольно!
– Ты имеешь полное право злиться на меня…
– Мои чувства не имеют значения. Я должен доставить тебя домой. А теперь сиди смирно – нужно освободить тебя прежде, чем очухаются стражи, которых я вырубил…
На этом Клео закрыла рот, а Теон занялся ее путами. Он быстро расправился с веревками, но сдернул их так, что запястья Клео пострадали больше, чем за все время заточения. Принцесса молча вынесла это, а Теон вытащил меч и перерубил цепь.