Обреченные любить

Остин Кассандра

Услышав поблизости какой-то звук, Наган замер и заскрежетал зубами от боли. Наверное, это Герман. Мальчик закрыл глаза и попытался успокоиться, однако тут же снова широко открыл их. Немецкий акцент был таким сильным, что мальчик не понимал слов говорившей женщины, но в ее тоне звучало нескрываемое беспокойство.

— Не знаю, — ответил ей знакомый мальчишеский голос. — Но этот Гейнс вел себя довольно странно.

— Он знать, он знать! Он лгать!

Натан понял, что Райс и обе девочки фон

Шиллер стоят не далее как в трех метрах от того места, где он прячется. Они говорили о Быке и, судя по всему, искали его самого.

Одна из девочек начала плакать, а другая попыталась ее утешить. Райс подошел к укрытию Натана так близко, что тот даже слышал его дыхание.

— Я уверен, что с ним все в порядке. Просто пошел погулять или что-нибудь в этом роде… — услышал он голос Райса.

— Он убежал? — всхлипнула одна из девочек.

— Гретхен! Но почему она так расстраивается?

Когда вторая девочка ответила, в ее голосе слышался гнев:

— У мужчина руки… кости… на них кровь! Фрида, она однажды смотреть… видеть… синий вокруг глаза Натан!

Беглец почувствовал, что на глаза ему навернулись слезы, и подавил стон. Он и не подозревал, что девочки запомнили синяк, полученный им вскоре после отъезда из Форт-Ливенуорта. Он сам заметил их только тогда, когда Гейнс вновь присоединился к каравану.

Душа у него сейчас болела больше, чем лицо и ребра. Уж лучше умереть, чем позволить себя найти, сказал себе он. У него начала кружиться голова.

— Уже темно, — сказал Райс. — Пора возвращаться. — Девочки запротестовали, но он добавил: — Я все расскажу Риверу. Он придумает, что делать.

И Натан услышал удаляющиеся шаги. Когда они затихли, он с шумом втянул в себя воздух. Голова у него закружилась еще сильнее, и он провалился куда-то в темноту…

Его лица коснулось что-то теплое, и сознание попыталось пробиться сквозь плотный туман забытья. Натан попытался пошевелиться, но тело не подчинялось ему.

— Как ты его нашел? — спросил чей-то далекий голос.

— Мы с девочками пришли спросить, не хочет ли он погулять с нами, но его дядя прогнал нас и сказал, что Натана нет. Девочки стали волноваться, и мы пошли его искать.

Натан приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого света.

Райс продолжал:

— Фрида так плакала, что мне пришлось отвести их обратно, но мне показалось, что я слышал в кустах какой-то шорох. Я решил найти Ривера.

— Не нужно искать его. — Голос мужчины стал ближе, и туман в голове Натана начал рассеиваться. — Помоги мне поднять его. Только не урони фонарь.

Мальчик не сопротивлялся, когда его поднимали. Голова у него продолжала кружиться, грудь сдавило от нестерпимой боли, однако он ухитрялся самостоятельно

переставлять ноги.

Добравшись до костра, он не смог сдержать стон.

— Сходи за доктором, — велел Эли Райсу.

Натан посмотрел вслед уходившему приятелю и подозрительно покосился на Эли. Старик взял миску с водой и опустил туда тряпку.

— Дядя избил тебя за то, что случилось на берегу?

Он приложил тряпку к распухшему глазу Натана, и мальчик вздрогнул.

— Нет, — выдохнул он. Говорить оказалось труднее, чем он думал, и только через секунду он медленно продолжил: — Я пытался забраться на скалу и сорвался.

— Серьезно? — недоверчиво покачал головой Эли, пытливо глядя на него.

Вскоре пришли Райс и Кэрролл. Пока доктор осматривал многочисленные ссадины и синяки мальчика, Эли и Райс не сводили с него глаз.

— Похоже, челюсть не сломана, — сказал Кэрролл, усаживаясь поодаль и глядя Натану в глаза. — Но сотрясение мозга вполне возможно. Это могло бы объяснить и обморок.

— Я просто уснул. У меня слишком крепкая голова, чтобы ее разбить!

Натан попытался рассмеяться, и все увидели, как он схватился за бок и сморщился от боли.

— Вот что, сынок, давай-ка проверим, как там твои ребра. — Доктор начал расстегивать ему рубашку.

Натан попытался оттолкнуть его руки и поразился собственной слабости.

— Ребра как ребра, — проворчал он, но потом сдался и лег на спину.

Кэрролл распахнул его рубашку и негромко присвистнул.

— Кто-то здорово над тобой поработал!

— Нет, я упал с лошади.

— Или со скалы, — поправил его Эли.

— Ну да, верно.

— А кровью ты не кашлял? — спросил Кэрролл.

Выражение лица Натана заставило его отдернуть руку.

— Я вообще не кашлял.

Кэрролл обернулся к Эли.

— Нужно будет покрепче забинтовать ребра — на тот случай, если они сломаны. Если он несколько дней проведет в покое, думаю, все обойдется.

— В покое? А идти пешком ему можно? — проворчал старик. — Если пацан будет лежать в тряском фургоне, это едва ли пойдет на пользу его ребрам.

— Думаю, если у него хватит сил, то можно. Иначе придется подвесить носилки.

— Ой! Подождите минутку. — Натан попытался сесть и застегнуть рубашку. — Не нужно мне никаких носилок. И в фургоне я тоже не поеду. Либо пойду пешком, либо останусь здесь. Пусть они выбирают.

Эли бросил на него понимающий взгляд.

— Райс, принеси что-нибудь, чем можно забинтовать ребра.

— Есть, сэр. Может быть, поискать Ривера? А где Сара?

— Оставь их в покое. Мы сами позаботимся о юном Гейнсе. Спрячем его в фургоне с припасами и посмотрим, когда эта дубина вспомнит о своем племяннике.