Обреченные на победу
Шрифт:
Леди и джентльмены, примите эти слова как можно ближе к сердцу. Перед каждым из вас лежит его винтовка. Поднимите её и активизируйте.
Я опустился на колени и вынул винтовку из пластмассового чехла. Несмотря на все достоинства, которые описал нам Руис, МЦ-35 выглядела не особенно внушительно. Она была увесистой, но не тяжёлой, хорошо сбалансированной и не слишком громоздкой, так что, вероятно, передвигаться с ней будет не слишком трудно. На правой стороне приклада я увидел наклейку с надписью: «ЧТОБЫ АКТИВИЗИРОВАТЬ ПРИ ПОМОЩИ МОЗГОДРУГА: Инициализируйте МозгоДруга и произнесите: „активизировать
– Эй, Задница, – приказал я. – Активизировать МЦ-35, серийный номер АСД-324-ДДД-4УЗС1.
– «МЦ-35 АСД-324-ДЦД-4УЗС1 активизирована для новобранца ССК Джона Перри, – ответил Задница. – Прошу зарядить боеприпасы».
В левой части поля моего зрения появилась маленькая схема, изображавшая процесс заряжения винтовки. Я протянул руку, чтобы взять кубик, и, оторвав его от земли, чуть не потерял равновесие: слова насчёт сверхплотности оказались совсем не шуткой. Сверившись со схемой, я вставил кубик в нужное место. Как только я это сделал, схема исчезла, сменившись табло, в верхней части которого алела предупреждающая надпись:
«Доступны все режимы стрельбы! Напоминание:
Использование одного типа боеприпасов ведёт к уменьшению боезапаса всех остальных типов. Винтовочные патроны: 200. Дробовые патроны: 80. Гранаты: 40. Ракеты: 35.
Огнемёт: 10 минут.
Микроволны: 10 минут.
В настоящее время выбрано: винтовочные пули».
– Выбрать дробовые патроны, – приказал я. «Установлено: дробовые патроны», – отозвался Задница.
– Выбрать ракеты, – сказал я.
«Установлено: ракеты, – ответил Задница. – Прошу выбрать цель».
Внезапно все солдаты моего взвода превратились в ярко-зелёные контурные фигуры; стоило задержать взгляд на какой-нибудь из них, как она вся заливалась краской.
«Вот чертовщина!» – подумал я и всмотрелся в парня по имени Тошима из отделения Мартина.
«Цель выбрана, – сообщил Задница. – Вы можете открыть огонь, выбрать вторую цель или отменить выбор».
– Стоп, – громко произнёс я, отменил выбор цели, некоторое время тупо смотрел на мою МЦ-35, а потом повернулся к стоявшему рядом Алану. – Знаешь, я боюсь этого оружия.
– Не бери в голову, – ответил Алан. – Я сам две секунды назад чуть не укокошил тебя гранатой.
Прежде чем я успел что-то ответить на это шокирующее заявление, меня отвлекли события, происходящие на другом конце строя. Руис внезапно остановился перед одним из солдат.
– Что ты только что сказал, салага? – громко рявкнул он.
Все умолкли и замерли, глядя на того, кто осмелился вызвать гнев сержанта.
Этим человеком оказался Сэм Маккэйн. На одном из наших совещаний во время ленча Сара О'Коннелл сказала, что у него мозги никогда не успевают за языком. Ничего удивительного, ведь почти всю жизнь он занимался розничной торговлей. Даже сейчас, когда Руис угрожающе возвышался в каких-то миллиметрах от кончика его носа, Маккэйн продолжал излучать вкрадчивую льстивость, отчётливо заметную даже сквозь испуг.
Он явно не понимал, чем сумел до такой
– Я просто восхищался оружием, мастер-сержант, – ответил Маккэйн, приподняв на руках винтовку. – И я сказал Флоресу, что чуть ли не испытываю жалость к тем беднягам, которые…
Больше Маккэйн ничего не успел сказать, поскольку Руис выхватил винтовку из рук изумлённого новобранца и одним чрезвычайно лёгким, несмотря на быстроту, движением нанёс ему удар торцом приклада в висок. Маккэйн осел наземь. Сейчас он больше всего походил на кучу тряпья. А Руис все с той же обманчивой лёгкостью, скрадывавшей скорость, выбросил вперёд ногу и поставил ботинок на горло бедолаги. Потом он перевернул винтовку, и Маккэйн округлившимися от страха глазами уставился в дуло своей собственной винтовки.
– Что, теперь уже не хочется выпендриваться, а, дерьмо ты этакое? – спросил сержант. – Представь себе, что я твой враг. Ну, готов теперь «чуть ли не испытывать жалость» ко мне? Я всего лишь разоружил тебя, быстрее, чем ты, болван, успел ахнуть. А те «бедняги» двигаются быстрее, чем ты даже представить себе можешь. Они намажут твою гнилую печёнку на крекеры и сожрут, пока ты только будешь высматривать их, чтобы прицелиться. Так что не советую тебе «чуть ли не испытывать жалость» к этим «беднягам». Они не нуждаются в твоей жалости. Усёк, салага?
– Да, мастер-сержант! – прохрипел Маккэйн из-под ботинка. Он уже чуть не плакал.
– Давай проверим!
Руис все с той же молниеносной быстротой приставил дуло ружья ко лбу бывшего торговца прямо над переносицей и нажал на спуск. Послышался сухой щелчок. Все содрогнулись. По штанам Маккэйна расплылось мокрое пятно.
– Дубина, – сказал Руис, дав Маккэйну время осознать, что он всё ещё жив. – Ты не слушал то, что я только что говорил: пока вы находитесь на базе, из МЦ-35 может выстрелить только её владелец. А это ты, кретин.
Он выпрямился, презрительно бросил винтовку на лежавшего новобранца, повернулся и обратился ко всему взводу:
– Идиоты, вы ещё глупее, чем я думал. Теперь слушайте меня внимательно: никогда за всю историю человеческой расы армия не отправлялась на войну снаряжённой лучше того минимального уровня, который позволял бы сражаться с врагами. Война – дорогое удовольствие. Она стоит денег, она стоит жизней, а ни одна цивилизация не обладает неисчерпаемыми ресурсами того и другого. Поэтому как вы сражаетесь, так вы и сохраняетесь. Вы снаряжаетесь ровно настолько, насколько это необходимо, и ни на волос больше.
Он мрачно уставился на нас.
– Хоть кто-нибудь из вас врубается? Хоть кто-нибудь понимает, что я пытаюсь вам втолковать? Вы получили эти красивенькие новые тела и очень неплохое новое оружие вовсе не потому, что мы хотим дать вам перевес над врагами, который кое-кто считает несправедливым. Вас снабдили этими телами и оружием, потому что это – абсолютный минимум, позволяющий вам сражаться и не погибнуть. Уясните себе, говнюки, что мы вовсе не хотели давать вам эти тела. Только, если бы мы этого не делали, человеческую расу уже растоптали бы.