Обреченные невесты
Шрифт:
— Поисковик на слово центр…
— Все ясно, Фрэнк. Продиктуй мне адрес, а сам позвони туда и скажи, что мы едем.
— Слушаю, сэр.
Брэд отключился.
— Думаешь, это… — начала Ники.
— Подсказка, — бросил Брэд. — Он хочет с нами поиграть? Что ж, сыграем.
ГЛАВА 5
По данным управления здравоохранения штата Колорадо, насчитывалось пятьдесят три официально зарегистрированных функционирующих лечебных центра для людей с психическими заболеваниями.
Центр Благоденствия и Разума фигурировал в качестве консультативного
Массовое закрытие в стране психиатрических лечебниц и приютов, пришедшееся на 1960–1990 годы, наводнило улицы городов большим количеством душевнобольных, у которых не было средств оплачивать лечение. Многие из них, по некоторым подсчетам чуть ли не половина, попали в тюрьму.
Со временем число психбольниц немного увеличивалось, но система, которая бы заменила приюты, распространившиеся некогда по всей стране, так и не была создана. Брэд имел возможность убедиться в этом, работая в Майами. Поговаривали, будто скверное лечение душевнобольных было одной из немногих оставшихся в стране мрачных тайн. Никому не хотелось помещать их в дорогие лечебницы. Но никто не знал и способа эффективного лечения в иных условиях. Так не лучше ли запихнуть их всех в мешок, называемый улицами и переулками современного города?
Они оставили машину Ники у места преступления и поехали в Эльдорадо-Спрингс, расположенный у подножия Скалистых гор примерно в десяти километрах к юго-западу от Боулдера.
Шоссе извивалось по холмам, поросшим невысокими дубами и низкорослыми соснами.
— Никогда здесь не бывала, — заметила Ники.
— Я тоже.
Шины заскрипели по двухполосной щебеночной дороге.
— Красота, — вздохнула Ники.
— Тихо.
— Гм…
Умственное расстройство. Брэд задумался над этими словами. Тайна мозга, скрытая в складках холмов, вдали от муравейника большого города. Ничто в этом мирном пейзаже не говорило об убийце. Менее получаса назад они стояли перед стеной, где безумец распял женщину, у которой прежде просверлил подошвы и высосал кровь. А теперь едут по райской местности. От такого контраста у Брэда слабо покалывало в висках.
Пока он вел машину, Ники просматривала занесенную в ноутбук запись разговора с директором Центра Благоденствия и Разума (ЦБР) Элисон Джонсон.
— Что-то в ней странное.
— В директрисе?
— Вот наш поворот. Прямо перед деревней. — Ники посмотрела вперед. — На юг, три километра по грунтовой дороге.
Брэд притормозил, сделал поворот и направил «БМВ» вниз по петляющей щебенке.
— Совсем никого вокруг.
— Думаю, в этом есть задумка. Частное заведение для семей или отдельных пациентов, которые могут позволить себе порядочные апартаменты и плату за питание. Нечто подобное имеется в Колорадо-Спрингс. Врачей и пациентов туда привлекает замечательный климат.
— Как-то связано с церковью?
— Может быть, хотя точно не скажу. Но не удивлюсь, коли так: католическая церковь издавна занимается здравоохранением.
— Странная, говоришь?
— Возможно, «странная» не то слово, — пожала плечами Ники. — Только не подумай чего дурного — она выказала полную готовность встретиться с нами. Просто голос у нее какой-то чудной.
— Может, он у них у всех такой, — сказал Брэд и тут же поправился,
— Она сказала, центр принимает пациентов исключительно с высокой степенью умственного развития.
«Ну и что это нам дает?» — мысленно пожал плечами Брэд.
За поворотом они сразу увидели тяжелые металлические ворота с вывеской: «Центр Благоденствия и Разума». Чуть ниже нечто вроде девиза: «Жизнь никогда не мелочится».
В обе стороны от ворот возвышался забор. При виде таких заборов в голову приходит мысль о концлагерях: та же колючая проволока, те же электропровода. За забором виднелась длинная асфальтированная подъездная дорога, обрамленная с обеих сторон подстриженным газоном и стройными соснами. Брэд одобрительно усмехнулся. Центр Благоденствия и Разума вполне можно принять за высококлассный курорт.
Они подъехали к пропускному пункту и предъявили свои удостоверения:
— Брэд Рейнз и Ники Холден. У нас назначена встреча с Элисон Джонсон.
Мужчина в униформе со значком представился Бобом, кивнул и пробежал глазами по длинному списку посетителей.
— Славный забор. — Брэд кивнул в сторону колючей проволоки.
— Он не такой страшный, как выглядит. — Охранник вернул Брэду удостоверение. — Колючую проволоку и камеру видеонаблюдения установили в прошлом году, после того как кто-то проник на нашу территорию и изнасиловал двух пациенток. — Он нажал на кнопку, и ворота медленно открылись. — Поедете прямо, парковка для посетителей слева. Элисон в приемной.
— Спасибо, Боб.
— Не за что. — Он сел на стул и поднял телефонную трубку — видимо, чтобы известить об их прибытии.
На столике лежал роман Брэда Мельцера.
«Да, для чтения тут полно времени», — подумал Брэд.
Они двинулись вдоль сосновой аллеи, туда, где дорожка закруглялась, обегая белый каменный фонтан. Женщина в ярко-желтом платье и широкополой шляпе подстригала кусты, вставленные в гипсовых пуделей безупречной формы; у лап самого крупного свернулись три щенка.
Женщина помахала им рукой, потом вгляделась внимательнее.
— Супер… — не сдержался Брэд.
— Класс, — подтвердила Ники.
— Она?..
— Можешь не сомневаться.
Брэд поставил машину на площадке для посетителей и вышел на свежий прохладный горный воздух.
Над головой щебетали птицы. Вблизи, при ярком свете солнца, четко проступали отроги гор. Откуда-то издалека донесся голос. Брэд обернулся и встретился взглядом с женщиной в желтом, которая все еще смотрела на него с нескрываемым интересом.
Наверное, она ошибочно истолковала его взгляд как приглашение к разговору, потому что быстро направилась к ним. Ники стояла чуть ближе, и женщина остановилась подле нее. На вид открытая и беззащитная, за шестьдесят, волосы седые, глаза блестят.
Она пристально вгляделась в Брэда.
— Вы великолепно сложены. Я могла бы вас вылепить, прямо здесь, в кустарнике. Попозируете мне? Как вам мои пудели? Я принялась за них сегодня с утра, потому что Сэми сказала, что терпеть не может собак. Я-то собак люблю, и голубей тоже, на одного пуделя уходит двадцать семь голубей. Пудели не похожи на крыс, крысы быстро размножаются и грызут печенье. Мой любимый сорт — тот, что без соды.