Обреченные
Шрифт:
— Пока поменьше дергайся, — посоветовал Леха, сидевший рядом на железном табурете. — Отлежись пару дней. Крепко ты саданулась.
Анна оглядела себя. Ее комбинезон был приспущен до бедер, рубашка задрана до груди, а на обнаженном левом боку расплылось огромное темное пятно.
— Я умру? — спросила Анна, глядя на это пятно.
Несмотря на жуткую картину, в голосе ее не прозвучало ни страха, ни тревоги. За последнее время она столько раз была готова расстаться с жизнью, что вероятность смерти уже перестала
— Помрешь, конечно, — беспечно отозвался Леха. — Только не от этого. Синяк здоровенный, месяц сходить будет, не меньше, но ребра целы. Крепкая ты, однако.
Анна одернула одной рукой рубашку и подтянула комбинезон.
— Ты меня раздел? — спросила она, покосившись на Леху, который и не думал отводить взгляд.
Тот ухмыльнулся:
— Парни помогли. Давно мы женские титьки не щупали.
— Вы чего со мной делали?! — ужаснулась Анна.
Леха расхохотался и махнул рукой:
— Да шучу я! Запричитала, как девственница. Ну-ка, привстань.
Он помог Анне приподняться полусидя, подложил ей под спину мешок с чем-то мягким вместо подушки, затем сунул в руки алюминиевую миску с кашей и воткнутой в нее ложкой.
— Подкрепись. Правда, уже остыло малость, пока ты в отрубе была.
В этот момент Анна снова почувствовала, насколько же она голодна. Даже если бы ей сейчас дали черствый сухарь, и его сгрызла бы с наслаждением. Она даже не стала спрашивать, что это за варево — съедобно и ладно. Тарелка опустела в один миг. Леха с усмешкой протянул ей алюминиевую кружку с водой.
На вкус вода была ничуть не лучше, чем та застаревшая, из бутылки, только отдавала не пластиком, а каким-то химикатом, но и ее Анна выпила с наслаждением.
Убрав от нее посуду, Леха сказал:
— Можешь дальше дрыхнуть, толку от тебя сейчас все равно никакого.
Он направился было к двери, но Анна остановила его:
— Погоди.
Леха обернулся:
— Чего тебе?
— Где я? — спросила Анна. — Что это за место?
— Мой бункер. Здесь можешь ничего не бояться.
— Тебя тоже не бояться?
Вопрос вырвался неожиданно. Хоть этот человек и удивительно груб, все же он спас ее. Тем не менее, до сих пор не ясно, что у него на уме.
Леха пожал плечами:
— Со временем сама поймешь, кого бояться, а кого нет. Но вообще здесь лучше всего опасаться, дольше протянешь.
— Расскажи мне, — попросила Анна.
— Сказку на ночь? — ухмыльнулся Леха.
— Расскажи, почему все здесь такое… Не так, как там.
Несколько секунд Леха стоял неподвижно, внимательно глядя на Анну, затем вновь уселся на табурет, рядом с ней.
— Странные у тебя глаза, — произнес он, все так же пристально глядя на женщину. — Люди в мегаполисе смотрят по-другому.
— Ты был там? — удивилась Анна.
Леха кивнул:
— Я там родился. В одном из них.
— Как
Леха пожал плечами:
— Наверное, так же, как и ты. Потом нашел себе убежище, приспособился, собрал команду, теперь живу здесь. И знаешь, здесь мне нравится гораздо больше, чем там.
— Нравится? — удивилась Анна.
— Точно, — подтвердил Леха. — Выжить здесь, конечно, трудно, но здесь ты не принадлежишь никому. Со временем сама почувствуешь, поймешь и оценишь. А пока дрыхни.
Последние слова прозвучали как приказ. Поднявшись с табурета, Леха вышел прочь.
глава девятая
Опершись ладонью о неровную кромку бетона, Анна осторожно выглянула из широкого проема, служившего въездом для машин в убежище Лехи и его банды. Лица коснулось едва ощутимое тепло, ударивший по глазам свет заставил прищуриться. Над самой головой небо было точно такое же, как и в первый день знакомства с неведомым миром за стенами мегаполиса: от края до края его затягивала сплошная темная пелена. Но над самым горизонтом в просвет меж скелетов двух разрушенных зданий бил в глаза огромный красный фонарь.
Несколько дней, пока измученный организм восстанавливал силы, ей пришлось провести взаперти. Пребывая в глухой бетонной коробке, Анна совсем утратила ощущение времени, только приносивший еду Леха сообщал, что настали новые сутки. Женщина начала чувствовать себя настоящей узницей, как в той камере, куда ее заперли гвардейцы, когда Леха наконец объявил, что она уже достаточно окрепла и может отправиться с ним в поездку.
— Такое ты вряд ли когда-нибудь видела, — произнес Леха, глядя как жмурится Анна от бьющего в глаза света.
— Никогда, — подтвердила женщина. — Что это там?
— Солнце. Оно всегда светит днем, но мы видим его нечасто, да и то только над самым горизонтом утром и вечером, все остальное время его закрывает эта хрень.
Леха указал взглядом на затягивавшую небо почти черную пелену. Затем слегка ткнул Анну кулаком в плечо и поинтересовался:
— Ну как ты? Не помрешь?
— Нормально, — отозвалась Анна.
Бок, конечно, еще болел, и синяк не сошел, но, по крайней мере, изменил цвет на менее страшный желто-зеленый оттенок, и на ногах теперь можно было держаться достаточно крепко.
Леха взглянул на солнечный диск и заметил:
— Скоро зима. И небо будет немного почище, и дышать станет чуть полегче.
— Зима? — недоуменно переспросила Анна.
— Ну, да, — Леха кивнул. — В мегаполисах всегда одно время года, там сезоны не меняются, и вместо неба люди видят искусственный купол, подсвеченный прожекторами. А на самом деле мир вот такой.
Даже солнечный свет не мог убавить мрачности серым руинам, вздымавшимся вокруг. Мертвый город навевал уныние и тоску.