Обреченный рыцарь
Шрифт:
Нет, на нее сурово взирал князь Велимир.
– …дабы вера крепка была! – закончил он фразу, буквально пронзая отшатнувшуюся чародейку взором.
– Репка была, – повторило эхо.
Изображение сместилось, и Файрвинд обнаружила, что князь произносит речь в каком-то обширном сводчатом помещении с простыми белеными стенами перед толпой богато одетых людей.
«Главные палаты, новое здание», – механически отметила она.
Его все никак не могли толком закончить.
Но с какой стати зеркало вообще ей это показало?
– И говорю всем, – продолжал вдохновенно
Файервинд осклабилась. Князь, похоже, и в самом деле уверовал в ту чушь, что вливал ему в уши этот Ифигениус. Впрочем, глупцов на тронах хватало всегда. Это ж надо! Он уже учит священников, как им верить в их Бога! Быстро же…
Но все-таки почему зеркало, настроенное на Камень Речи, вдруг стало передавать происходящее в княжеских покоях? Да еще, судя по всему, в ретроспекции. Ведь то, что она сейчас увидела, явно происходило год назад, когда Велимир только начинал свои религиозные реформы.
Даже если кто-то додумался бы притащить такой камень на Княжескую Гору для того, чтобы он начал транслировать окружающее, его нужно было в начале настроить…
Тут внезапно зеркало погасло, а потом вспыхнуло ярким серебристым пламенем.
– Да!! Не соврали! – произнес долговязый худой мужчина, в котором Файервинд без труда признала главу псов Господних.
За последние пару месяцев не только рыцари, но и она сама успела познакомиться с гвардией Кукиша. Надо заметить, что особенного удовольствия это знакомство ей не доставило.
Епископ, что называется, шел по следу. Приставил к ней и парням соглядатаев. Постоянно донимал проверками, обысками и прочими гнусностями.
Ну-ка, что там волшебное зеркало кажет?..
– …Да!! Не соврали! – только и смог выдавить из себя сотник епископской дружины Лют, глядя на открывающуюся картину, потому что других слов у него не было.
Его бойцы, побрякивая железом, молчали, лишь кони тревожно всхрапывали.
И было отчего удивиться.
Внизу, на лужке у речушки бродили животные. Да, именно животные, потому что точнее назвать их было бы затруднительно. Ибо существа выглядели как огромные крысы размером с кобылу, украшенные длинными тонкими рогами да еще покрытые какой-то рыжей длинной шерстью.
Твари мирно щипали травку, как какие-то кошмарные адские
– Что называется, сон в руку! – пропищал, выглядывая из-за спин вояк, пожилой писарь. – Как раз позавчера снились мне две крысы. Точно такие вот здоровые. Пришли, понюхали да убрались!
Лют пожал плечами.
Сегодня, когда на епископское подворье в Киеве с хутора Старый Гай, подаренного князем владыке, прибежал трясущийся от страха староста и сообщил о том, что вокруг их сельца бродят огромные крысы, воин поначалу хотел послать подальше старика, не иначе перебравшего медовухи.
Но Ифигениус неожиданно решил поглядеть, что за живность завелась возле его личных владений и не может ли она нанести какого урона «церковной собственности».
И вот – поглядели…
Перун Вседержитель и Иисус Распятый! Что ж это в свете белом творится?!
– Может, того? – бросил он вполголоса. – Отойдем пока, ваше преосвященство? Черт его знает, что можно ждать от этих уродов? А там подтянем обоз, соберем баллисты да уделаем крысок-то, а? Пусть себе попасутся. От урожая не убудет…
Лучше бы он этого не говорил!
Кукиш, последние два дня пребывавший в каком-то нервном возбуждении, мало-помалу переходящем в бешенство, смешанное со страхом, и сам подумывал об отступлении. Конечно же временном! Но теперь выказать свою неуверенность или робость показалось ему недопустимым перед лицом подчиненных. И без того авторитет его, как он знал, начал колебаться.
И еще урожай.
Владыка, седмицу назад побывавший тут, уже прикинул, куда пойдут деньги, вырученные им от продажи даров земли. Собирался потратить их на внедрение в умы куявцев своего любимого детища – ифигеницы. Что ж теперь из-за каких-то гадин должно сорваться великое дело просвещения этого варварского народа? За которое его, Ифигениуса, уж точно причислят к лику святых (если не равноапостольных). Ну, это уж дудки!
– Отставить разговорчики в строю!! – рявкнул он, набрав полную грудь воздуха, так что шарахнулись и сотник, и его конь, нервно запрядавший ушами. – Кого испугались, воины!! Это же крысы! Пасюки амбарные, пусть и здоровенные!
– Ну-у, ежели так, то да… – промямлил растерявшийся сотник. – Оно, наверное, конечно, так… Крысы есть крысы…
– Истину вам реку, – надрывался епископ. – Защищает нас Бог наш! Бог истинный, живой, иже ему поклоняемся и славим! А это лишь демоны жалкие, твари неразумные, животные, кои плоть свою суть раскормили вельми…
Фига вдохновенно вещал, начиная забывать, о чем, собственно, речь.
Подчиненные угрюмо внимали, хотя давно потеряли нить повествования.
Странное это было зрелище – тощий проповедник в рясе перед пятью десятками воинов, увешанных железом. Ратникам пока не было страшно, но их состояние духа было самым отвратительным. Мысль атаковать здоровенных крыс в конном строю никого не вдохновляла. Даже обычный амбарный пасюк, загнанный в угол, и тот запросто прокусывает сапог из воловьей кожи. А у этих зубищи длиной самое малое в локоть.