Обрести крылья

Ангара

– Боль...но, - выдавив, она тяжело вздохнула и тихо заплакала. Тонкие дорожки слез смешались с кровавыми пузырями, появившимися в уголках губ.

– Юли??
– судорожно оттолкнувшись от ножки стола, попыталась подняться, но, поскользнувшись, упала коленями на осколки, и, не обращая на них внимания, быстро поползла к ней, оставляя за собой кровавые дорожки, - Юли? Не вздумай умирать! Только попробуй! Сейчас... Сейчас кто-нибудь придет... Обязательно! Ты слышишь меня? Юлиана! Шерт тебя побери! Только попробуй!

Прозрачные голубые глаза

девушки потемнели и помутнели от боли. Они смотрели на меня с непониманием и какой-то надеждой. Она словно спрашивала - 'За что?' Как будто это я воткнула в нее кусок стекла. Как будто я знала, почему, но точно утверждала, была уверена - я должна его убрать!

Пытаясь что-то сказать, она вздохнула и закашлялась, выплевывая сгустки крови. Взгляд стал обреченным и потерянным, она словно прощалась.

– Юлиана! Слушай меня! Юли? Ты обязательно поправишься... Слышишь?

Наклонившись ближе к ней, я гладила темные волосы, задевала пальцами куски стекла, откидывая его, снова гладила.

Шерт! Шерт... шерт... Зажмурившись, с трудом сдерживая слезы и кусая губы пыталась подумать и взять себя в руки. Я всегда отвечала за себя. Только я. Одиночка. Никому и ничего не обязана. Но сейчас, сейчас я почему-то чувствовала за нее ответственность. Странно, да? Эти сутки, что мы были наедине, невольно сблизили нас, даже несмотря на ее несносный характер, ее каверзы, ее последнюю выходку, ее безалаберность и детскую жестокость. Я не хотела, чтобы она умерла. Это неправильно. Так не должно быть!

Упрямо сжав губы, распахнула глаза. Хватит. Хватит сидеть и ныть. Хватит.

– Юли? Не двигайся, я попробую вытащить. Ты слышишь?
– поднявшись на колени, я потянулась к стеклу и, вдохнув, затаила дыхание. Вот сейчас. Угол наклона. Резкий рывок. Она закричала, а я уже держала в руках острый осколок и смотрела на кровь, толчками вытекающую из тонкого разреза. Отбросив в сторону стекло, приложила сорванную с головы шаль и просила, умоляла всех богов, чтобы кто-нибудь наконец-то пришел.

Я не знаю, что произошло потом, но мгновением позже я видела, как расплывчатый мужской силуэт склонился над телом, за его спиной реяли прозрачные крылья, а рука устремилась к груди и мягко вошла в нее. Я знала, что он держит сердце. Его губы шептали слова, а глаза существа напротив давали согласие. На что?

'- На жизнь.' - шепнул некто. Образ растаял, а перед глазами осталась умирающая девушка.

Зажмурившись, вновь распахнула глаза, отчаянно оглянулась, и провела ладонью по лицу. Никого не было. Только я и она. Не было призрачного мужчины, не было другого, приклоняющего колени перед ним. Только я и Юлиана. Переведя глаза на бледное лицо малэри, вздрогнула, зеленые глаза были закрыты, синеватые губы плотно сжаты, а по подбородку, на ярко желтую ткань текла тоненькая кровавая струйка.

'Действуй! Заставь ее жить! Для тебя.' - тихий голос в голове шептал, искушал, направлял. Уговаривал. Утверждал. Советовал. Упрашивал. И я поддалась. Я не заметила, как за спиной раскрылись

крылья, а когти на руках удлинились. Совсем как у мужчины в видении. Я не поняла, когда успела перевернуть девушку на спину, и, склонившись над ней, резко ввести руку в грудину. Фиолетовые когти легко врезались в грудь, дробя кость, добрались до сердца. Еще живое и горячее, медленно отсчитывающее последние мгновения. Нет, я успею. Оно будет моим и будет биться для меня!

Наклонившись к открывшимся мутным глазам, я шептала, почти так же, как некто за секунду до этого. Почти. Я утверждала свое право, я велела жить. Сейчас, потом, всегда. Сердце замерло и забилось с новой силой.

– Ты согласна!
– я не спрашивала, я утверждала, я вырывала из ее горла вымученное 'да'. И она согласилась. Скривив рот, тихо прошептала согласие. Согласие на жизнь.

Я не видела, как черные крылья обволакивали нас, закрывая от мира. Здесь и сейчас были только я и она. Я не заметила, как лианы, закрывающие вход были сорваны, а на веранду ворвались спешащие на помощь мужчины. Я не слышала чей-то удивленный вскрик, чье-то ругательство и крик полный ужаса. Я не поняла, как вытянула ладонь, отпуская сердце, и положила ее на рану, как что-то вечное связало нас с Юлианой, протягивая между нами невидимую нить. Я только взглядом цеплялась за ее глаза, все еще полные боли, но живые. Я заставляла ее жить.

Внезапно какофония звуков и криков ворвалась в уставший мозг. Не отпуская рук, обернулась. За темной пеленой из крыльев застыли мужчины. Черноволосые и двухцветные, они что-то держали в руках, что-то , направленное на меня.

Удивленно улыбнувшись, отпустила малэри. Рана затянулась. Хорошо. Провела окровавленной ладонью по ее щеке, убирая слезы. Зря, еще больше ее замарала. Глупо.

– Пришли?
– хмыкнув, покачала головой, - Поздно...

Почему помощь всегда приходит позже, чем необходимо?

– Малэри! Отойдите от раненой!
– чужой стальной голос одного из аритов заставил недовольно поморщиться. Мужчины! Ничего не понимают, зато как любят командовать. Хотя сейчас, я и сама ничего не понимаю.

– Малэри?

Резко обернувшись, взметнула крылья и покачнулась, с трудом удержав равновесие, уперлась ладонями в пол. Устало подняв голову, обвела взглядом присутствующих.

– Почему так поздно?
– спросив ближайшего, попыталась подняться, но вновь покачнулась, и не заметила, как кто-то выстрелил, и бок кольнуло.
– Что?

Ноги подкосились. Перед глазами замелькали красные и черные точки, сливаясь в одно большое красно-черное пятно, засасывающее в неизвестность. Сквозь грохот в ушах пробился еле слышимый, отчаянный хрип:

Амире .

– Амире, сердце мое... Амире! Я знаю ,ты рядом... Амире?
– знакомый голос вырывал из забытья. Яркие вишневые глаза с бешенством высматривающие что-то. Любимые руки, обнимающие... не меня? Что? Опять? Почему даже во сне я вижу это? И почему снова больно? Ведь я забыла. Все забыла.