Обрести любимого
Шрифт:
— Прошу вас, Бесс, ложитесь в кровать, — умолял ее Чарльз Хауард. — После хорошего ночного сна все будет выглядеть гораздо лучше.
— Да, — согласился Роберт Сесил. — Вы, ваше величество, должны лечь в постель, хотя бы для того, чтобы порадовать людей, которые за вас беспокоятся.
— Коротышка, коротышка, был бы жив твой отец, ты бы не осмелился так много говорить! Но ты знаешь, я должна умереть, и это делает тебя таким дерзким. Слово «должно» не из тех, с которыми можно обращаться к королевским особам! — едко ответила королева бедному Сесилу.
Роберт Сесил съежился, получив нагоняй от королевы, и больше
В конце концов лорд Хауард взял верх над своей кузиной, и Елизавета согласилась лечь в кровать. Ее дамы сняли с нее испачканные одежды и нежно вымыли ее истощенное и морщинистое тело, надели на нее чистую белую шелковую ночную рубашку, пахнущую лавандой. Редеющие волосы королевы, когда-то ярко-рыжие, сейчас ставшие тонкими и тускло-серыми, были расчесаны, заплетены в косу и завязаны розовой лентой, что, казалось, позабавило Елизавету. Наконец, завернув ее в стеганый красный бархатный халат, ей помогли добраться до кровати. Но она отказалась лечь и отдохнуть.
Голос снова отказал ей, и она общалась с ними знаками. Есть она больше не хотела, только отхлебывала время от времени вина. Следующие четыре дня она просидела в подушках кровати, глядя прямо перед собой, не говоря ни слова и отказываясь есть и пить. Ее бросало то в горячий, то в холодный пот. Палец снова оказался у нее во рту.
Ее обслуживали только четыре дамы и две старшие фрейлины, потому что леди Бурк посоветовала леди Скруп удалить младших фрейлин, чтобы они не видели мучений королевы. Леди Скруп согласилась.
— Сейчас, когда болезнь на переломе, нам не нужны падающие в обморок девушки. Не отослать ли их домой? — спросила она Валентину.
— Думаю, нет, — ответила та. — Это было бы расценено как бесцеремонность с нашей стороны. И я считаю, что девушки должны быть здесь, чтобы присутствовать на похоронах королевы. Ее величеству не хотелось бы, чтобы ее последний выход сопровождался подавленным настроением, разве не так?
Леди Скруп улыбнулась:
— Вы так молоды, моя дорогая, и так мудры. Она никогда не считалась с дамами. Вы тронули ее сердце так, как никто другой. Я могу сказать вам сейчас, поскольку она не может выбранить меня за мой длинный язык, что королева молилась ежедневно о вашем возвращении, часто говоря мне, когда мы были наедине, что она задается вопросом, живы ли вы и когда вернетесь. У королевы с самого начала было к вам особое отношение, потому что она очень любила вашего отца и соединила в браке ваших родителей. Однако она любила вас из-за вас самой.
Леди Скруп на мгновение запнулась и потрепала Валентину по руке.
— Вы хорошо служили ей, моя дорогая. Вы служили ей с добрым сердцем в то время, когда с ней было не очень легко. Вы знаете, мы допускали в наш круг мало новых людей, потому что с годами королеве перестали нравиться перемены, но тем не менее вы очень легко вошли в наше общество, несмотря на вашу молодость. Вы были как яркий луч света в нашей темной зиме, леди Бурк. Благодарю вас за это.
— Вы не должны благодарить меня за то, что я выполняла свои обязанности, леди Скруп, — запротестовала Валентина. — Я всегда хотела служить королеве, и, если бы моя мать так настойчиво не хотела выдать меня замуж, я бы давно была при дворе. Нет, нет, леди Скруп! Не благодарите меня за исполнение мной моих обязанностей, потому что это было праздником для меня. Я люблю королеву даже
Днем позже в горле королевы прорвался второй нарыв. Речь ее снова восстановилась. Она попросила дать ей немного мясного бульона. Пришли врачи и осмотрели ее, качая головами и делая скорбные лица. Один из врачей осмелился спросить:
— Как вы можете проводить время, так мало разговаривая, ваше величество?
Королева пригвоздила говорившего к месту раздраженным взглядом и сказала:
— Я размышляю.
Врачи удалились. Дамы королевы снова сменили постельное белье и одежду на королеве и помогли ей лечь на огромную, замысловато украшенную деревянную кровать.
Королева откинулась на подушки с атласными наволочками, укрытая вышитыми полотняными простынями и пуховым одеялом. Собрав вокруг себя своих дам, она сказала им с характерной для нее откровенностью:
— Я не хочу больше жить, я хочу умереть.
Послали за членами Совета, потому что сейчас стало совершенно необходимо, чтобы королева назвала имя своего преемника. Они собрались вокруг ее кровати. Мужчины были потрясены ее видом, никогда раньше не видев ее в спальне без внешних атрибутов ее высокого звания. Неожиданно Елизавета превратилась в обыкновенную старуху.
Темные глаза королевы презрительно оглядели их, потому что она легко могла прочитать их мысли. Она всегда умела читать их мысли. Члены Совета неловко переминались с ноги на ногу, пока она пристально смотрела на них, потому что даже на пороге смерти Елизавета Тюдор была сильнее каждого из тех, кто был рядом с ней.
Заговорил Роберт Сесил:
— Мы поняли, что ваше горло очень сильно беспокоит вас, ваше величество, и мы бы не были такими назойливыми, но мы очень хотим быть преданными слугами вашего величества и выполнить все ваши приказания. Я буду называть всех претендентов на трон вашего величества, и если вы сделаете нам какой-нибудь знак — возможно, поднимете палец, — когда имя будет соответствовать вашему выбору, тогда все будет сделано в соответствии с приказаниями вашего величества.
Королева издала тихий раздраженный звук. Роберт Сесил стал быстро перечислять законных претендентов на английский трон. При упоминании Арабеллы Стюарт, которая была внучкой главной соперницы королевы Бесс Хардвик, графини Шрюсберри, Елизавета Тюдор скорчила неодобрительную гримасу.
Сесил продолжил:
— Остаетесь ли вы в своем прежнем намерении объявить короля Шотландии, Якова Стюарта, своим преемником?
На мгновение все в комнате затаили дыхание. Понимая, Что это был ее последний и, вероятно, самый важный гражданский долг, Елизавета Тюдор с большим усилием прижала руки к вспотевшему лбу, имитируя королевскую корону на голове, и проскрипела одно-единственное слово «Да!». Потом закрыла глаза и заснула впервые за много дней.
Члены Совета, спотыкаясь, удалились от кровати королевы, измученные больше самой умирающей правительницы. Дело сделано! У Англии снова будет король! Через несколько дней править будет король Яков Шотландский, объединив два старинных королевства, которые так давно воевали между собой.
— Проследите, чтобы все было готово к неизбежному, — приказал Роберт Сесил своему секретарю, когда они вышли из комнаты. — И никто не имеет права покидать дворец без моего письменного разрешения. Где сэр Роберт Кери?