Обретая себя
Шрифт:
– Что ты можешь?
– Влияние, мой дорогой друг, мой козырь. Я в ближнем кругу императора и в моих силах убедить его поступать тем или иным способом. Что же касается, малышки Эверис, у нее тоже есть слабое место. Она будет там, где я скажу по своей воле. При чем, смогу освободить тебя от данного обета красавице Ханне. Ты останешься в игре, при этом не потеряв долю влияния на военном совете. Бьерн имеет свой вес на политической арене и вряд ли будет разумно рвать отношения сейчас, когда все складывается таким удачным образом. Тебе прочат звание самого молодого
– А не слишком ли ты много на себя берешь? – засомневался в его словах Фрейгъерд.
– Поверь, я играю в эту игру очень давно. – что-то просквозило через его мимику, но Рей даже не понял, что он увидел.
– Чего ты хочешь?
– Самую малость. Всего лишь услугу, когда она мне понадобиться. – он протянул руку. Этот момент показался вечным, но Фрейгъерду отчего-то показалось это важным. Пусть даже он чем-то пожертвует, но это позволит женщине, что приходила во снах жить.
– Отлично! Знал, что ты не разочаруешь. – воодушевился Далл и крепко пожал руку. На его запястье тут же проступила метка магически скрепленного договора. Слушая как уходит его родственник, насвистывая что-то победное, сам он на долю секунды задумался, а не было ли это ошибкой?
Глава 8. Не приятная встреча
– Вот ты где. – заглянул в комнату ожиданий Маккелан, взъерошив, приглаженные для торжественного события волосы.
– Где мне еще быть. Хорошо к креслу не пристегнули. – кисло добавила я.
– Тогда у меня хорошая новость. Мы уезжаем.
– Мы – это кто? – удивилась я.
– Рейдар отвечает за тебя и за миссию, которую возложил на нас император. Будем искать магию.
– Мы едем к Шастре?
– Да, идем, соберем вещи и через три часа нас ждет дирижабль.
–Ты тоже едешь?
– Да.
– Понятно. Что ж хорошо.
***
– Ты улетаешь, не могу в это поверить. – взмахнула руками Лив, наблюдая, как я складывала немногочисленные вещи в сумку и надевала костюм. В такую даль я решила одеться на мужской манер, поправ все приличия северного общества, но зато привычно. На дело я всегда шла в более удобной одежде, где подол не путается под ногами.
– А если бы я села в тюрьму, было бы более правдоподобно?
Она скуксилась и уперла руки в боки.
– Очень смешно.
Когда я заплела косу, то неожиданно тяжелый вздох вырвался сам собой. Холод просачивался сквозь неплотно закрытое окно и я повернула ручку, затворив его крепче.
– Все будет хорошо, малышка. – обняла меня Лив за плечи.
– Если вернусь. – усмехнулась я.
– Конечно, вернешься! Что ты говоришь такое?
– Да, ты права. Просто почему-то не так воодушевлена. Знаешь, иногда твоя решимость будто выворачивается наизнанку и вдруг все к чему ты стремилось становится не таким важным.
– Переоценка ценностей – нормальный этап в формировании личности.
– Это Бром? – назвала я имя древнего философа.
– Это Йен. Он сказал мне эти слова, когда я потеряла ориентиры и стать могущественной колдуньей стало не так привлекательно, как мне когда-то казалось.
– Мудро. – улыбнулась
– Он может.
– Хороший он.
– Да. – улыбка Лив о муже была искренней и какой-то нежной. – Пойдем, провожу тебя.
Внизу ждал Маккелан и госпожа Ида с корзинкой в руках, из которой плыли умопомрачительные ароматы свежей выпечки.
– Держите. Это в дорогу.
– Спасибо вам, господа Мэнсон.
– Единый с тобой, для тебя я просто Ида. – и чужая мама порывисто обняла меня. И так это было похоже на Лив, которая не менее горячо распрощалась со мной.
– Сделай их там всех, истанская Ведьма! – на этих словах у меня почти навернулись слезы, а, когда я увидела, как нежно Маккелан прощается со своей супругой, то просто вышла на крыльцо, предпочитая не быть свидетелем и не мешать. Быть еще и третьей здесь – выше моих сил.
Мобиль ехал плавно по вычищенным улицам, несмотря на военное положение города. Похоже тихо, но мирная жизнь все же велась. Я даже видела украшенные огнями дома и ели. Большинство окон были закрыты ставнями и шторами. А возле воздушной станции я издалека увидела какое-то аномальное количества народа, учитывая тот факт, что улицы были пусты. Подъехав ближе, оказалось это были военные, которые провожали нас строгими взглядами. А в одном из них я даже увидела злость, но позволить себе что-то этот человек не посмел, учитывая Йена за моей спиной. Похоже не все относятся к моим землякам с пониманием, что война дело государственное. Но я не винила таких людей, просто старалась держаться подальше. Дурная голова рука покою не дает, как говорили на моей родине.
Тихо парящий в воздухе дирижабль, качающийся трап. И я уже внутри небольшого судна, которое была обшито особыми странными металлическими листами.
– Этот сплав позволяет сливаться с небом. Наша дорога будет пролегать через воздушные пути Россарии и не хотелось бы вступать в бой, когда мы летим не за этим.
– Маккелан ты просто трусишь. – услышала я голос Лисхана за спиной.
– Шан! – удивилась я.
– Что, малышка, уже думала не увидишь своего не состоявшегося любовника? – произнес он так громко, что военные, которые сопровождали нас сдержанно заулыбались, понимая, что не все со мной так просто.
Я сделала кислую моську и покачала головой, но была рада видеть этого неуемного проныру Лиса.
– Привет, здоровяк.
– Неужели тебя отпустили? – удивился Йен. – Думал, ты вернешься на Родину.
– И пропустить все веселье? Ну уж нет. Рад, что тебя не вскрыли менталисты. – очень открыто произнес Шан, о чем все старались молчать. Но меня даже позабавила его откровенность.
– Я тоже рада, что мои мозги остались при мне. – поддержала его диалог и он улыбнул нас обоих. Дело было в том, что очень редко человек потом нормально себя осознавал. Часть личности могла быть утеряна или же часть памяти. В общем, вскрыть человека и узнать его истинные мотивы – дорого обходится для самого человека. Обычно эту меру не применяли вовсе, а если и применяли, то только к тяжелым преступникам.