Обретая себя
Шрифт:
Глава 10. Суд
Звук чьего-то дыхания был настолько явным, что мне казалось, что я сплю в брюхе у дракона. Рядом послышался шорох. Что-то горячее положили на щеку. Не открывая глаз я потрогала ее. Распахнув глааза, я поняла, что это лучь просочился через закрытую занавеску, в которую нещадно палило зимнее солнце. Какое-то мгновение я просто лежала, не веря в то, что я живая и что все, что произошло было не сном. Тяжелой поволокой в сознании откликнулось прогулка за грань миров. Это воспоминание точно подбросило меня вверх. Но на самом деле я с большим кряхтением преподнялась
В этот момент в комнату аккуратно открылась дверь и звеня посудой вкатился столик, а за ним и Ливана.
— Эв! — выдохнула она, встречая мой взгляд. Она порывисто отодвинула утварь, чуть не расплескав содержимое. И практически придушила меня на кровати.
— Задушишь. — прокряхтела я.
— Даже не мечтай! — стерла она слезы с румяной щеки.
— Я думала, мы тебя потеряли. — на этом слове, я посмотрела на нее тяжелым взглядом, в глубине которого таился вопрос и дикий страх, что сейчас я услышу худшее.
Ее лицо сделалось серьезным и все внутри меня ухнуло вниз.
— Он жив. — тихо сказал она и в ее глаза появилось мягкость. В этот момент я поняла, что забыла дышать и сделала глубокий вдох и выдох, откидываясь на подушки — Благодаря тебе. — а потом лицо ее сделалось серьезным. — Но есть плохая новость.
— Если мир не рухнул, то это подождет. — потерла я лицо.
— К сожалению, нет. — в комнату вошел Йен с перебинтованной рукой и при параде. — Простите, если прервываю, но я должен был это передать Эверис, когда онна очнется. — он посмотрел извиняющимся взглядом и пояснил: Клятка.
Мы с эртонкой одновременно пожали плечами и здоровяк передал мне дорогую бумагу, сложенную в не менее презентабельный конверт. Я лениво вытащила бумагу.
— Вот об этом я и хотела сказать. — тихо сказала эртонка, наблюдая, как я. Вчитывалась в каллиграфический почерк писаря Главного Суда Дэрнийской империи.
— Черт! Они это серьезно? — спросила я, потрясаю мерзкой грамотой.
— Суд назначен на сегодняшний вечер. — проговорил Йен.
— А если бы я не пришла в себя или в целом отошла бы в мир иной? — со скепсисом спросила я.
— Нет тела нет дела. — ответил Йен, пока Ливана сделала думающий вид. Эртонка возьмущенно посмотрела на мужа. Похоже фраза была расхожей в их подразделении. — Прости. — тут же извинился он.
— Ничего. — я потерла лицо, переваривая прочитанное. — Меня посадят? — спросила я Маккелана и Лив тоже заинтересовано повернулась к нему.
— Не могу сказать. Все решит суд и совет. Хеллег сейчас принимает должность. Надеюсь, мне удастся сейчас связаться с ним. Сейчас много дел…
— Не считая меня. Понятно. — протянула я.
Маккелан пожал плечами.
— Но ты же можешь что-то сделать? — встрепенулась Лив.
— Все, что мог я уже сделал. Я послал запросы и написал документы, собрал очевидцев.
— Спасибо, Йен.
— Пока не за что. Все решится сегодня. Тогда и увидим.
— Не хо-чу. — произнесла я прикрывая глаза, упираясь затылком в подушку. Голова гудела. А шевелиться не было сил. — Я выгорела? — между делом спросила я. Йен
— Надеюсь, что нет. — тихо произнесла Эртонка и подкатила столик с едой. На серебряной посуде исходил одурительным ароматом куриный суп. А рядом исходил хлебным духом каравай. У меня чуть не пошла слеза. Прямо как в Истане.
— Где Фрейгъерд? — тихо спросила Лив, когда за Йеном закрылась дверь.
— Он в лекарском крыле императора. Еще не пришел в себя. Но лекари обнадеживают. Магический фон восстанавливается, жизненно важные органы заштопаны, а все стальное наладиться. Кажется, ты вытащила его с того света.
— Так и было.
Мы помолчали, а потом я погрузилась в долгий сон без сновидений.
Проснулась только вечером и меня ждала уже Ливана, выгнав свою камеристку, посчитав, что справится сама.
— Ты не обязана. — сказала ей, когда она помогала зашнуровать платье.
— Пусть все выкусят и увидят, что даже после всего, ты выглядишь как леди.
— А я леди? — с иронией спросила ее, когда она принялась за прическу. Горячий камень обжог мне кожу возле уха, но это были мелочи.
— Даже больше, чем ты думаешь. Смотри, какая у тебя талия. — с восторгом посмотрела она в зеркало.
— Просто я давно ничего не ела. К слову, суп был божественный.
— Скажи спасибо матушке. Она варила его сама, разгоняя моих поварих. — в ее тоне читалось не одобрение, но простую манеру своей матери она принимала, просто потому что любила ее. Таковы отношения родителей и детей – принимай и отпускай. От этих мыслях мне стало еще грустнее. Потому что приехать к своей семье я пока не могла. А возможность собственного заключения я даже не рассматривала. Выберусь. Как-нибудь. Да выберусь. Я сжала кулаки, смотря в зеркало, где отражалась похудевшая черноволосая девушка в изысканном, но скромном платье и короткой шубке. Я покачала головой о том, что хожу в вещах с чужого плеча, но открыла дверь. В лицо дыхнуло морозом, щипая щеки и захрустел снег под ногами.
Здание суда выглядело величественным со статуей Богини Правосудия в главном холле. И если по дороге сюда я как-то отстранилась от происходящего, то в самом зале под цепким взглядом суда и присяжных я поняла, что жутко нервничаю, прямо как перед эзкаменом в Даркмурте. Я крутила в руках сапомисное перо, которым подписывала акт о присутствии и нервно поглядывала на происходящее. Только когда в зал вошли знакомые лица – Марко и Каир, я поняла, что мне стало немного легче. Просто от того, что вижу своих. Надо же. Как же все-таки важно человеку иметь свою стаю. Даже если не кровную.
Удар молотка. Сухие и четкие факты. Меня защищал адвокат семьи Маккелан. Высокий худощавый мужчина с чопорным пенсне на переносице. Он был акулой своего дела, по словам Йенп. Светлые волосы, резкие движения, хорошо поставленный голос. Все заседание пронеслось как в тумане. Я поняла, что если буду циклиться на каждом слове, то просто сойду с ума от ожидания. Поэтому просто вспоминала хорошие моменты из жизни, ведь даже если я проиграю, то зато с чувством, что есть что вспомнить. И поняла, что это очень наполняет и греет душу. Откуда-то изнутри даже поднималась уверенность в том, что мне удастся освободить Ноэль и возможно что-то поменять в этом мире еще.