Обретение Родины
Шрифт:
— Вот уж никогда бы не поверил, что так высоко в горах водятся зайцы, — сказал шофер сидящему рядом Балинту.
Высоко в небе с северо-востока на юго-запад пролетели три истребителя. Пехотинцы, радостно крича, замахали им вслед шапками. Один «ястребок» сбросил какой-то пакет, который на лету распался на сотни и сотни белых бумажных птиц. Они закачались на воздушных волнах, опускаясь к дороге, кружась над придорожными канавами, деревьями, головами людей.
Балинт приказывает шоферу остановиться. Он выходит из кабины и нетерпеливо ждет, когда листовки достигнут земли. Но белые птицы не спешат снизиться, они как бы играют
Венгерские офицеры и солдаты!
Теперь уже каждому ясно, что Гитлер и его венгерские лакеи во главе с Салаши окончательно проиграли войну. Позорный конец Гитлера и Салаши вопрос самых ближайших дней…
Балинт бросает читать листовку. Он вне себя. Грозит кулаком давно успевшим скрыться самолетам.
— Ну, куда кидаете? Эх, вы!..
Сорвав, таким образом, злость и досаду, Балинт снова садится в грузовую машину рядом с шофером.
— Трогай, Митя, — говорит он.
Грузовик едет дальше, но через каких-нибудь несколько минут лысый майор опять командует остановиться. Он выходит из машины и делает знак всем редакционным работникам последовать его примеру.
— Что там?
— Что случилось? В чем дело?
Лысый майор указывает рукой на рыжую в подпалинах скалу, на которой ясно видны высеченные по камню строчки.
Тольнаи громко читает:
Здесь прозвучал тревожный зов трубы Лехела. Здесь уронил свою прощальную слезу великий Ракоци…— Это Верецк! — восклицает Пожони.
Верецк!.. Верецкое ущелье!..
Грузовики «Венгерской газеты» мешают дорожному движению. К Балинту устремляется какой-то артиллерийский подполковник, возмущенно размахивая руками и громко крича. Лысый майор представляется ему и вполголоса докладывает о причине остановки. Артиллерист-подполковник пожимает майору руку, угощает сигаретами. Балинт обычно сигарет не курит, а неизменно грызет мундштук своей трубки. Но на этот раз он принимает предложенную сигарету и закуривает. Артиллерист еще раз пожимает ему руку.
— По машинам! Поехали! — командует Балинт.
Караван грузовиков трогается. Уже не в гору, а с горы, вниз, держа курс на юг.
Над восстановлением волоцкого виадука горячо трудились советские саперы. Им помогали сотни украинских и венгерских лесорубов. Но машинам «Венгерской газеты» все же пришлось пока сделать огромный крюк по отвратительным проселочным дорогам, в объезд виадука.
Едва они успели свернуть с шоссе, как у одного из «виллисов» спустила левая задняя шина. Колесо сменили, караван двинулся дальше. Но тут произошла авария с грузовиком, на котором ехал Балинт. Поломка оказалась серьезной и трудно устранимой. Наконец после долгого совещания шоферы приступили к ремонту. Пуститься снова в путь удалось, когда солнце уже клонилось к закату. Во время затянувшейся стоянки редакцию «Венгерской газеты» нагнал на своем «виллисе» подполковник Давыденко. Кроме него и шофера, в машине находился капитан Дьенеи.
Давыденко сообщил хорошую новость:
— Сегодня в полдень наши войска вступили в Мукачево! С юга в город вошли советские части, с севера — партизаны.
Когда где-то в районе Сольвы вереница машин, на которых ехала редакция «Венгерской
Солдаты раздавали консервы из своих «нз» крестьянским ребятишкам. Анна Моцар отдала бредущим домой из Верецка женщинам все имевшиеся в редакции запасы сахара, десять буханок хлеба и четырнадцать банок консервов.
Стало совсем темно. Но вот за очередным дорожным поворотом небосклон загорелся красным заревом. Это пылали дома в деревне Варпаланка. Огонь вспыхнул также возле одной из башен крепости Ракоци. И в самом Мукачеве местами занимались пожары. Зарево становилось то желтым, то красным, то вдруг взметало к небу густые клубы черного, подсвеченного бледно-розовыми отсветами дыма.
Откуда-то справа, там, где шоссе сворачивало на Ужгород, совсем близко послышался грохот орудий.
Машины «Венгерской газеты» въехали в темную, сплошь из низеньких домиков улицу. Балинт дал команду остановиться. Выйдя из машины, он быстро определил, где они сейчас находятся.
— Это улица Илоны Зрини [55] , одна из центральных улиц Мукачева. В доме, что на углу слева, проживал Шамуэл Фельдман, или, как его называли, кошутовский раввин. В соседнем здании в прежние времена помещался профсоюз металлистов… Через несколько домов улица свернет влево, и мы выедем на Главный проспект, не знаю, как его теперь называют. Он ведет прямиком к ратуше, Всего вероятнее, именно там мы и найдем городскую комендатуру.
55
Зрини, Илона (1643–1703) — легендарная героиня Венгрии — мать Ракоци Ференца II. В течение трех лет возглавляла героическую оборону Мукачевской крепости против войск австрийского императора.
Предъявив стоявшему в воротах часовому документы, Давыденко с Балинтом вошли в ратушу и поднялись на второй этаж. Встретиться с комендантом города им не удалось, но в этом, как выяснилось, не было особой необходимости. Дежурный, молодой капитан, армянин, уже был извещен, что ночью в Мукачево должна прибыть редакции «Венгерской газеты».
— Мы забронировали для вас восемь комнат в отеле «Звезда». Правда, гостиница пока не отапливается, но зато в каждом номере есть постели. Настоящие, с простынями, подушками и стегаными одеялами.
— Где же находится эта удивительная «Звезда»? — спросил Давыденко.
— Как раз против ратуши, в двух шагах отсюда! — поспешил ответить за капитана майор Балинт.
— В «Звезде» мы поместили также товарища полковника Тюльпанова. Уже с час, как он вас ждет.
— Тюльпанов в Мукачеве? — удивился Давыденко. Каким образом успел он нас опередить?
— Прилетел на «У-2». Опустился прямо на площади перед ратушей.
Поджидая приезда редакции, Тюльпанов с помощью лейтенанта Тамары, прикомандированной к мукачевскои фронтовой радиостанции, организовал холодный ужин на тридцать восемь человек. На столе в его комнате были приготовлены сало, колбаса, хлеб и водка.