Обретенная любовь
Шрифт:
— Я все гадал, как долго вы станете удерживать меня на расстоянии.
— Это было нелегко, — с улыбкой призналась она.
— Тогда зачем вы это делали?
Взгляд Блэра был прямым, но не смущающим, как у Янссена.
Они остановились и встали лицом друг к другу. Элис колебалась, а Блэр по-прежнему держал ее за руку.
— Вы все правильно поняли, Томас. Мой брак пребывает в полном беспорядке, и я пытаюсь поддерживать хотя бы видимость того, что все хорошо, но мне это не удается.
Он
— Ваш муж отъявленный негодяй. Ему бы следовало попытаться сыграть свою роль… хотя бы из уважения к вам.
Взгляд его потемнел от гнева.
Блэр никогда не терял самообладания, и Элис очень поразилась, увидев его таким.
— Алекси сильно обеспокоен нашими с вами отношениями, особенно принимая во внимание, что вы являетесь его финансистом.
Он помедлил мгновение, прежде чем ответить:
— Я никогда не смешивал бизнес и удовольствие и ни разу не сделал ничего, что поставило бы под угрозу получение прибыли. Но… я очарован вами, Элис.
Он снова зашагал вперед, и Элис пришлось поспешить, чтобы не отставать от него.
— Что это значит? — потребовала она ответа. — Вы станете саботировать плавания моего мужа? И финансировать его соперников?
Блэр резко остановился:
— Ничего подобного я делать не собираюсь. Я банкир, Элис, и состояние счетов капитана де Уоренна мне нравится. Что же касается прочих моих клиентов, то это сугубо конфиденциальная информация.
— Мне очень жаль! — вскричала она, касаясь его щеки.
Элис едва не сделала то, о чем просил ее Алексей — она почти попыталась выведать сведения у Томаса, добрейшего джентльмена из всех, кого она знала и кто был ей небезразличен.
Сжав ее ладонь, он прижал ее к своей щеке:
— Когда я говорил, что скучал по вас, я не лукавил.
На мгновение Элис позволила Томасу распоряжаться своей рукой, потом мягко отняла ее:
— Я пытаюсь поступать так, как считаю правильным.
Он внимательно воззрился на нее:
— Я так и понял. Означает ли это, что вы станете избегать меня, пока ваш муж не отплывет в Китай в июне?
Элис кивнула:
— Полагаю, это будет самой мудрой линией поведения, Томас. — Поколебавшись немного, она добавила: — А еще мне не хочется давать вам ложную надежду.
— Что это значит? — резко спросил Блэр.
— Однажды я уже ввела в заблуждение мужчину, чтобы заставить Алекси ревновать. Из этого не вышло ничего хорошего, — угрюмо пояснила она, слегка при этом покраснев.
Блэр завладел обеими ее руками:
— Боже мой, так вот в чем дело! Я верил, что небезразличен вам. Теперь вижу, что ваше чувство к де Уоренну гораздо сложнее, чем мне вначале казалось.
— Нет! Вы действительно очень мне нравитесь, и я не пытаюсь заставить мужа ревновать. Но мы с ним постоянно
Блэр внимательно всматривался ей в лицо. Наконец он произнес:
— Вы все еще любите его?
— Разумеется, нет! — вскричала Элис, обескураженная таким вопросом.
Однако, произнося эти слова, она вспомнила, как Алексей улыбался ей еще до трагических событий, приведших к смерти Уильяма Монтгомери, и до того, как решил жениться на ней, чтобы сберечь ее репутацию.
Блэр обнял ее:
— Я всегда буду рядом с вами. Я очень беспокоюсь о вас, Элис, так как слышал сплетни, и они привели меня в бешенство.
— Игнорируйте их. Я именно так и поступаю.
— Неужели?
Он обхватил ее лицо ладонями.
Элис напряглась, испугавшись, что Томас поцелует ее. Он делал это уже неоднократно, и ей всегда это нравилось — но то было до возвращения Алексея домой.
Блэр отнял руки от ее лица.
— До тех пор, пока де Уоренн не поднимет паруса, я не стану никуда вас приглашать. А еще, боюсь, мне пока придется воздержаться от того, чтобы снова посылать вам цветы, — криво усмехнувшись, добавил он.
Элис улыбнулась, испытывая облегчение оттого, что он не стал ее целовать:
— Я люблю цветы.
Когда они тронулись в обратный путь, Блэр поинтересовался:
— Между прочим, не капитана ли Янссена я видел удаляющимся от вашего экипажа верхом на гнедом жеребце?
— Да, то был он.
Финансист резко остановился:
— С чего это ему вздумалось приближаться к вам? Он знаком с леди Сен-Ксавье?
— Это я познакомилась с ним в офисе «Уиндсонг».
Блэр округлил глаза:
— Я не доверяю ему, Элис. Он негодяй. Держитесь от него подальше.
Элис очень удивилась подобному заявлению.
— Что ж, сильно сказано, Томас. Что он натворил?
Поколебавшись немного, он ответил:
— Я отказался финансировать его плавания, Элис, не потому, что цены на сахарный тростник делают его транспортировку нерентабельной, а потому, что он торгует африканскими рабами.
Подобное заявление шокировало Элис.
— Он пригласил меня осмотреть свой корабль!
— Надеюсь, вы отказались.
— Теперь я, несомненно, это сделаю, — заверила она. — И как это власти позволили ему вообще войти в порт?
— Он пришел в Лондон с пустыми трюмами, дорогая, привезя лишь сахарный тростник.
Элис почувствовала волнение.
— Спасибо, что сказали мне правду, Томас. Какой же Янссен презренный человек!
— Сам институт работорговли вызывает презрение. В конечном счете остальной мир последует совету Великобритании и откажется от использования рабского труда. По крайней мере, я на это очень надеюсь.