Обретенная любовь
Шрифт:
— Звучит прекрасно, — согласилась Симона с довольной улыбкой. — «Запретный плод». Мне нравится. Немного шаловливое название, не так ли?
— Оно такое же непритязательное, как яблочный пирог домашнего приготовления, — ответила Эви.
Звон колокольчика над входной дверью возвестил о том, что кто-то вошел в кондитерскую.
— Пойду посмотрю, кто это. — Эви остановилась в дверях, увидев Сэма Монтгомери, стоящего посреди комнаты с саквояжем Симоны.
— Кто там, Эви? — Симона выглянула из-за ее спины, вытирая
— Это ваша пропажа, мэм?
— Да. — Симона была поражена. Она не могла поверить, что видит снова свой саквояж.
— Вам следует проверить его и убедиться, все ли на месте.
— Вы открывали его, мистер Монтгомери? Его глаза возмущенно вспыхнули.
— Я ничего оттуда не доставал, если вы это имеете в виду.
Симона покраснела и начала проверять содержимое.
— Кажется, здесь не все, сэр. — Она была смущена тем, что молодой человек видит ее нижнее белье, и начала быстро перебирать вещи, чувствуя, что он следит за каждым ее движением. Увидев свой нетронутый кошелек, Симона облегченно вздохнула.
Она была взволнована и избегала взгляда Сэма. — Не знаю, как благодарить вас, мистер Монтгомери. Вы позволите предложить вам вознаграждение? — В этом нет нужды, мэм. Будьте осторожнее впредь.
В течение всего этого разговора Эви молчала, но сейчас она вышла вперед с благодарной улыбкой:
— Если вы отказываетесь от денег, то, может быть, по крайней мере позволите предложить вам кусочек свежеиспеченного яблочного пирога, мистер Монтгомери?
— Пахнет очень вкусно. — Сэм улыбнулся, и Эви изумилась тому, как эта улыбка преобразила весь его облик. Он сразу стал похож на мальчишку.
Симона робко посмотрела на него и заметила прореху на рукаве его рубашки. Глаза ее расширились, когда она увидела пятна крови.
— Мистер Монтгомери, вы ранены?
— Пустяки, мэм.
— Рану надо промыть. Садитесь, я сейчас.
— А пока она занимается вашей рукой, я отрежу вам кусок пирога, — предложила Эви. Однако, прежде чем она успела сделать шаг, снова зазвонил колокольчик над входной дверью, и в кондитерскую вошел незнакомец. Его шерстяная рубашка, плотные штаны и потрепанная шляпа говорили о том, что это золотоискатель.
— Что вам угодно? — взволнованно спросила Эви первого покупателя.
— Мне кусочек того, что так чудесно пахнет, леди.
— Это яблочный пирог, сэр.
Мужчина достал оловянную тарелку, и Эви отрезала ему толстый клин горячего пирога.
— Сколько песка я должен вам за это?
— Песка?
Он достал из-за пазухи маленький мешочек.
— Золотого песка. Сколько?
Эви не ожидала такого поворота дела и растерялась:
— Я даже не представляю.
— Порция виски стоит щепотку золота. Я ценю пирог дороже выпивки. У вас есть весы? — Эви беспомощно огляделась, затем покачала головой. — Ладно, тогда как насчет чашки?
Симона
Эви молча стояла и смотрела на золотой песок, сверкающий в чашке.
— Помните, мэм, — сказал Сэм Монтгомери. — «Не все то золото, что блестит».
Симона удивленно посмотрела на него:
— Это Шекспир, мистер Монтгомери? Стрелок немного смутился.
— Меня всегда тянуло к его произведениям.
— Не хочу казаться излишне любопытной, мистер Монтгомери, но где вы получили образование? Кажется, вы неплохо знаете литературу.
В ответ он небрежно пожал плечами.
— Я вырос на границе с Техасом. Моя мать родом из племени апачи. Она умерла, когда я родился. Отец был школьным учителем, до того как перебрался на запад. Он научил меня читать и писать. Я очень любил книги, но мне всегда не хватало их. — Он печально улыбнулся. — Разве найдешь книги в индейских лагерях и резервациях?
— Ваш отец еще жив, мистер Монтгомери?
— Трудно сказать. Мы встречаемся очень редко. Последний раз я видел его пять лет назад.
Симона вышла из комнаты, качая головой, и тотчас вернулась с кастрюлей воды и чистой тряпкой.
— Можно, мы посмотрим ваше плечо, мистер Монтгомери?
— Не стоит беспокоиться, мэм. — Однако он сел и неожиданно, смутив Симону, снял рубашку.
Она никогда раньше не видела обнаженную грудь мужчины и, залившись румянцем, начала смывать губкой кровь. У метиса были широкие плечи, мускулистые руки и мощная гладкая грудь. И хотя Симона старалась не смотреть на него, она не могла не заметить еще несколько шрамов от прежних ранений.
— Отчего у вас эта рана, мистер Монтгомери? — спросила Симона, забинтовывая плечо чистыми полосками материи.
— Нож, — коротко ответил он. Она огорченно посмотрела на него:
— Это сделал один из тех грабителей, когда вы пытались вернуть мой саквояж?
— Похоже, что так. Симона покачала головой:
— Скажите, зачем вы рисковали жизнью ради нас? — Она закончила бинтовать рану и почувствовала себя гораздо свободней, когда он надел рубашку.
— А теперь мне хотелось бы получить кусочек пирога.
— О, конечно. — Она поспешила на кухню и начала взволнованно резать пирог, затем от неожиданности уронила нож, услышав позади себя голос Сэма:
— Пожалуй, я съем его на кухне, чтобы не мешать вашему делу.
Симона взволнованно приложила руку к груди.
— Я не слышала, как вы вошли.
— Большинство людей не слышит, как я передвигаюсь, мэм. Должно быть, эта особенность появилась у меня вместе с индейской кровью.
Рука Симоны дрожала, когда она ставила перед ним чашку кофе. Сэм сразу заметил это.